Андрей Изюмов - 13-47, Клин
— Закройся!
— А духу выстрелить хватит, малыш? — презрительно скривился я в ухмылке.
Паренек оскалился и покрепче сжал оружие в своих руках, и в ту самую секунду в шахте лифта прогремел мощный взрыв, от которого задрожали стены, и я, потеряв равновесие, полетел на пол вместе с этими парнями.
Это были еще только подростки. Не профессиональные убийцы вроде меня, и убивать их не хотелось.
Перекатившись по полу к ближайшему рухнувшему курсанту, я ударил его в голову рукоятью тесака. Тут же вырвал из его рук винтовку, и, переключая мощность заряда на парализатор, прямо с пола выстрелил в двух других опешивших парней. Перевернулся на спину и судорожно выдохнул.
Им не хватило опыта сориентироваться в настоящей боевой ситуации. На охрану медлабораторий всегда ставили курсантов, на моей памяти все такие смены проходили однообразно и скучно.
Чисто по-человечески мне было очень жалко этих парней. Хотя бы потому, что я понятия не имел, что будет с ними дальше. Как им выбираться отсюда? Есть ли запасной лифт? Успеют ли они вообще прийти в себя? Но мы были на войне. Уже не на той, где столкнулись Альянс и Республика, но там, где мне пришлось пойти против и чужих, и своих.
Прогремел еще один взрыв. Я тут же вскочил на ноги, стараясь сохранить равновесие, и услышал дикий скрежет из шахты лифта. Спустя пару секунд, к нему добавился грохот падающей вниз кабины, бившейся о стены.
И тут же эти шумы заглушил мощный гул, звучащий все оттуда же, изредка разноображивающийся треском.
Нетрудно было догадаться о том, что именно там произошло. Сперва пустили пару ракет из ручного гранатомета в кабину лифта, а затем выжгли шахту напалмом. Спуск к энергоблоку в один миг стал сложнее в несколько раз. Я выругался, поднял с пола тесак и стащил бронекуртку и шлем с одного из курсантов. Варварство, конечно, но что мне оставалось делать?
Я подумал о том, что, уничтожив лифт, они закрыли дорогу не только для меня, но и для нескольких десятков людей, находящихся на подземном этаже. Почему-то такой ход событий мне не представлялся возможным. Энергоблок обслуживался только автоматикой, там второй вход-выход был совершенно без надобности, но на меде ведь столько персонала торчало…
Всех эвакуировали? Это вряд ли… Может быть, существовал еще один способ выбраться наверх? Еще один лифт, а не то сумасшествие, что я задумал. В любом случае, искать его не было времени. Оставалось лишь рассчитывать на слепой случай.
— Теперь идем искать вакцину, — мрачно сказал я сам себе.
28
Я стоял перед пультом управления ядерным реактором, питающим всю нашу базу, пытаясь унять трясущиеся руки. Жара уничтожала мое тело. Пот лился ведрами, голова кружилась. Я был полностью безоружен. Куски тесака остались наверху в лаборатории там же, где и винтовка. Одежда была пропитана кровью, а в боку зияла рваная рана, наспех залитая дезинфицирующей пеной. За моей спиной висел рюкзак, доверху набитый инъекторами с сывороткой «НКТ-127» и катализаторами к ней.
Этого запаса должно было хватить на целую жизнь, если поддерживать в себе силу генов только тогда, когда это действительно необходимо.
«Если вы хотите, всегда можно ликвидировать их из организма, для этого мы вывели катализатор», — промелькнул в памяти испуганный голос медтехника.
Кровь не переставала идти, пены во флаконе, который я забрал у техника, оказалось слишком мало, а времени искать новый у меня просто не было. Задрожали ноги, и я, теряя остатки сил, сел на пол.
Вход в энергоблок был полностью заблокирован. При малейшей возможности утечки, или же любой подобной аварии, титановые двери полностью отрезали любой способ отхода отсюда.
— Осталось две минуты до дестабилизации реактора, — произнес сгенерированный искусственным интеллектом, обслуживающим блок, голос. — Немедленно покиньте базу!
Я достал из рюкзака инъектор и воткнул его себе в шею. Ввел вакцину, и постарался успокоить дыхание, чувствуя, как заколотилось сердце. Я питал единственную надежду — новая инъекция могла ускорить процесс регенерации.
«Введенная вам ранее доза была старого образца. Их совершенно нежелательно смешивать с этим, если только вы не находитесь в критической ситуации», — все текли и текли в моем мозгу отдельные выдержки из недавнего разговора.
Базу я мог покинуть только одним способом. Теперь моя жизнь полностью зависела от Пантеры, и от того, успела ли она достать джетбайк за эти пятнадцать минут, что я ей отвел.
Как я уже сказал, этаж был полностью заблокирован. Конечно же, я имел в виду шахту лифта, через которую я пробрался сюда. Других путей отхода и не существовало, если, конечно, ты не вынужден импровизировать, как только можешь.
Отсюда на поверхность вели две вентиляционных шахты, через одну из которых вниз поступал свежий воздух, а вторая, соответственно, служила для всасывания воздуха из помещения и выброса его наружу. Для чего здесь необходим был воздухообмен, я не имел ни малейшего понятия. Скорее всего, для техников, изредка обслуживающих реактор.
Но для меня эта шахта могла стать единственным путем к спасению.
Кровь пошла чуть медленнее, помимо прикосновений смерти я стал чувствовать небольшой прилив сил. Поднявшись с пола, я побрел к цифровой панели.
— Осталась одна минута до дестабилизации реактора. Немедленно покиньте базу! — вновь предупредил голос.
Пантера никак не выходила на связь. Это означало лишь то, что у меня оставалось только два варианта — умереть прямо здесь, или же попытаться схватиться за соломинку, прежде чем утонуть, образно выражаясь.
Я выбрал второе.
До последнего я ждал, что Пантера отзовется. Но, видимо, что-то пошло не так.
Я открыл панель управления кулером, гоняющим воздух отсюда на поверхность, и повысил количество его оборотов до максимума. Нарастающий гул его движка заглушил голос предупреждения. Я даже ощущал всем своим телом, как мощнейший поток воздуха засасывало в дыру в потолке, через решетку которой я отчетливо видел сливающиеся на бешеной скорости в единый диск лопасти кулера.
Оставшиеся мне секунды я уже не слышал, но прекрасно видел на мониторе.
46 секунд.
Зажимая рукой уже менее кровоточащую рану, я побежал к лестнице, вмонтированной в стену.
45.
Я прыгнул вперед, вцепившись в поручни лестницы и, пересиливая адскую боль, пополз наверх.
44.
Я не мог знать, сколько времени займет развитие и протекание самой реакции до непосредственного момента взрыва, но до ее старта оставалось всего-ничего.
— Пантера, ну как же так! Ну почему тебя нет?! — прокричал я сам себе в ярости.
На самом верху лестницы я кинул быстрый взгляд на монитор. 27. Двадцать метров вверх по лестнице я проскочил за 17 секунд. Гул кулера закладывал уши. Я перескочил на пожарный мостик, подвешенный над потолком энергоблока, и побежал к лопастям, ощущая, подгоняющий меня в спину бешеный поток воздуха.
