Алекс Паншин - Обряд перехода
И мы занимались любовью в палатке, под стук дождя и завывание ветра, и в объятиях друг друга мы чувствовали себя в безопасности. Это было здорово! Ни один из нас не знал — что и как нужно делать, только теоретически, и мы были неуклюжи, словно слепые котята. Но платой за нашу неопытность была радость познания, и в самой высшей точке наслаждения таился намек на нечто еще не достигнутое.
Позже, когда мы тихо лежали, обнявшись, Джимми спросил:
— Ну, как оно было?
— Нужна постоянная практика, — ответила я. И, уже засыпая, добавила: — Это здорово утешает.
На следующую ночь мы привязали лошадей в лесу — за много миль от того места, где разбивали лагерь вчера. Достигнув склона гигантской горы в конце дня, мы затем прокрались сквозь подлесок — посмотреть на армейский комплекс. Внизу, в чаще между холмов, купаясь в золотистом закатном свете, лежал городок. На окраине его, ближе к нам, находилась наша цель — военная база, которая, как и положено, охранялась часовыми со всех сторон, а на плацу стоял тот самый разведкорабль.
— Любопытство, понимаешь, меня одолело, — рассказывал Джимми, — откуда у них взялся разведкорабль. Я туда прокрался, чтобы все рассмотреть, и попался по глупости, совершенно случайно.
С трех сторон плац окружали здания. Открытый торец его был дальним от нас и, соответственно, ближайшим к городку. Среди построек базы росло несколько деревьев, и вся ее территория была обнесена частоколом из металлических пик. От ограды до ближайших зданий было примерно футов сто. Джимми показал сквозь листву:
— Видишь, вон там, прямо, двухэтажный дом? Это их штаб. Они меня держали там, пока из города не прибыла полиция. Там и должно быть мое снаряжение.
Двухэтажное из красного кирпича здание штаба было самым большим на базе. Остальные постройки почти все были одноэтажными — казармы, конюшни и прочее.
Мы засекли, сколько времени нужно часовым для обхода, — медленным шагом они промеряли свои участки из конца в конец минут за двадцать, останавливаясь поболтать при встрече на границе участков. Так они коротали дежурство.
— Если даже мы оглушим часового, больше чем на двадцать минут рассчитывать нельзя, — сказала я.
— Да, — согласился Джимми. — Но лучше никого не глушить, а проскочить незаметно.
Все тщательно осмотрев, мы уползли обратно в лес, к привязанным лошадям, и наскоро перекусили. Ошибка Джимми заключалась в том, что он сунулся в лагерь слишком рано, когда часовые были настороже. Оба мы устали от езды верхом и поэтому отправились спать задолго до темноты.
Проснулась я от толчка.
— Подъем, — шепнул Джимми. — Пора.
Мы не пожалели времени, чтобы спуститься с горы как можно тише. Я радовалась, что рядом со мной идет Джимми, вместе мы составляли отряд, и я чувствовала себя тигром и «сущей фурией» в гораздо большей степени, чем если бы шла на штурм базы в одиночку.
От кустарников до ограды было футов двадцать расчищенного пространства, и мы скорчились на последней линии кустов, с трудом различая в темноте за оградой контуры двухэтажного здания.
— Тихо, ш-ш-ш, — прошипел Джимми, сжав мою руку. — Часовой…
Дождавшись, когда часовой прошел мимо, мы, пригнувшись, подбежали к ограде. Джимми подсадил меня, и я ухватилась за острые кончики пик. Последовал толчок вверх, я подтянулась, встала на верхнюю связку между пик и легко соскочила на землю; только одна штанина, зацепившись, слегка порвалась.
Осмотревшись по сторонам и прислушавшись — не насторожил ли кого шум моего падения, я повернулась к ограде и просунула на ту сторону сцепленные в замок руки. Джимми встал на них одной ногой, я подтолкнула его вверх, и он без труда перелетел на мою сторону. Приземлился он, правда, потяжелее, чем я, но сразу вскочил, и мы, не теряя ни секунды, помчались в тень здания штаба.
Над нашими головами неслись клочья облаков; лунный свет, и без того тусклый, то и дело пропадал, заслоненный серой пеленой туч.
Джимми шел первым. Осторожно завернув за угол здания, мы увидели пустынный плац и пару слабых огоньков в домах по сторонам. Стоящий на грязной площадке разведкорабль был едва различим. Заглянув за следующий угол, мы, словно призраки, проскользнули вдоль фасада штабного здания.
— Там должен дежурить один человек, — сказал Джимми. — Его кабинет сразу за дверью, справа.
Он показал на окно над нашими головами, оно слабо светилось, и на потолке комнаты маячила тень. Мы поднялись на крыльцо, бесшумно просочились в дверь и вытащили пистолеты. Холл был темен и тих, но дверь в комнату направо была открыта.
Джимми возник на пороге с пистолетом в руке.
— Руки вверх! — приказал он.
Сидевший за столом человек явно дремал, но, услышав голос Джимми, моментально проснулся и посмотрел на нас.
— Опять ты, — произнес он.
Дежурный офицер оказался маленьким кругленьким человечком, на вид совсем невзрачным, одетым в зеленую форму с красными нашивками и красными же, шнурованными эполетами на плечах. В просторной комнате стояло несколько столов. Лампа, чадящая на столе офицера, была в комнате единственным источником света.
— Советую не повышать голоса, — сказал Джимми. — Я вас застрелю, если понадобится. Мне нужно мое снаряжение. Где оно?
— Не знаю, — ответил офицер, но в голосе его особой уверенности не чувствовалось. Наверное, он еще не до конца проснулся или от удивления не очухался.
Джимми кивком показал, чтобы я обошла вокруг стола, — и вовремя. Офицер попытался было подняться со стула, но я толчком заставила его сесть обратно. Больше он не дергался, только проговорил грубовато:
— Потише, ты, щенок!..
Я вытащила нож и слегка кольнула его в ухо, чуть-чуть, даже кровь не показалась, просто для острастки.
— Где снаряжение, ну?!
Человечек кашлянул, прочищая горло, которое сжалось от страха (я так полагаю).
— В разных местах, — проговорил он. — Я не знаю, где что.
— Где мои седельные сумки? — спросил Джимми.
Офицер беспомощно пожал плечами.
— В конюшне, наверное.
— А их содержимое?
— Кое-кто развлекался с этим в офицерской столовой…
— Ведите нас туда.
— Я не могу, — сказал офицер. — Я не могу оставить свой пост.
Я потыкала ножом его эполет.
— Вам придется это сделать.
— Не порежь эполет, мальчик… — заволновался офицер.
— Веди нас в столовую! — Я подняла нож перед его лицом и с удовлетворением отметила, что он не сводит с него глаз.
— Ладно. Ваша взяла, — сказал он. — Это на втором этаже.
Я взяла со стола лампу, и Джимми тычком поднял офицера на ноги. Следом за ним мы прошли по коридору, затем поднялись на второй этаж и остановились у одной из дверей. Шаги наши эхом отдавались в пустынном здании.
