Сара Кроссан - Пойманные под стеклом
— Господи, да ты будешь знаменит, Квинн! — Ниам проводит своим холодным пальцем по моей шее. Я вздрагиваю и поворачиваюсь, чтобы сбросить ее руку.
— Ну посмотрите, вы оба! — зовет моя мама, когда видит руку Ниам в моей. — Разве они не милы?
Пока она и президент смеются, а Леннон и Кин готовы прыснуть со смеху, Ниам пронзительно хихикает и театрализованно склоняет голову набок. Оскар снова взакатывает глаза. Единственный. кто выглядит спокойно — мой отец.
— Не беспокойся, Кейн, Квинн в твоем распоряжении, — мой отец идет к моей матери и кладет свою ладонь на ее живот. При этом он ни на секунду не спускает с меня глаз, давая мне понять, что благополучие моей семьи зависит от моего повиновения.
И да: я буду повиноваться. Я пойду на эту прессконференцию. Я расскажу своим соотечественникам все, что я знаю. Все. Без прикрас. Нет лучшей возможности вынести правду на свет.
С дыхательным аппаратом за спиной тяжело ползти по глубокому снегу, и если бы я не знала, что это последняя возможность посидеть под деревом, то я бежала бы обратно в тепло.
Джаз почти добралась до голых веток на кроне дуба. Она прижалась к холодному стволу и напевает что-то себе под нос.
Дориан тоже почти наверху. Когда я забираюсь на высоту, как эти оба, я ищу для себя крепкий сук, сбиваю снег и ложусь навзничь.
— Так можно упасть вниз, — кричит Дориан, но я делаю вид, будто не слышу его.
Маскировочный купол не закрывают на ночь так что звезды видны как крошечные точки на абсолютно черном небе. Я не могу припомнить, когда я в последний раз видела настолько впечатляющее звездное небо.
Мое дыхание становится спокойнее, и я целиком отдаюсь моменту, наслаждаюсь свободой и вечными вещами, что меня окружают.
Миллионы и миллионы звезд стоят перед моими глазами. Как я мала и хрупка. Как все не важно. Когда мой сук скрипит и потрескивает под моим весом; тогда звезды светят совершенно не впечатляюще.
И если бы самое последнее дерево исчезло с поверхности земли, звезды на небе были бы неинтересны. Они бы продолжали желать доброй ночи Земле.
Никто из нас не говорит ни слова. Мы лежим на нашем дереве и ждем рассвета.
— Твой отец боялся, что кто-то мог следить за нами, поэтому мы использовали три разных трамвая, чтобы добраться сюда, — говорит мама и касается моего лица.
Я впервые замечаю, что ее волосы поседели. Я сижу между ней и отцом на диване, пока Олд Ватсон слушает музыку в спальне.
Уровень громкости максимальный, так что он не слышит нашего разговора.
— Почему ты ничего не рассказала нам, золотце? — спрашивает отец.
— Я не хотела вас беспокоить сразу после возвращения. Вы через многое прошли. Кроме того Квинн и я были уверены, что мы сможем найти решение.
— Ну да, пограничников всегда можно подкупить, — говорит отец, как будто делал это постоянно.
— Но у вас нет денег, — возражаю я и дарю ему улыбку, чтобы он знал, что я не упрекаю его в этом.
— Верно, но очередь на получение донорских органов слишком длинная, а мне нужна только одна почка. И только один глаз. Если есть желание, есть и решение, Беа. Я не допущу, чтобы на моего единственного ребенка охотились, — говорит он.
Мама теребит край юбки. Она знает, что теперь нет никакого решения.
Это правда, что люди продают органы, но процедура занимает месяцы, и кроме того, доноры должны быть не старше тридцати пяти лет.
— А я действительно думала, что вы, ты и Квинн, влюбленная пара. При этом вы ничем не занимались по вечерам кроме домашнего задания и дыхательных упражнений. А еще я думала… — она не может произнести то, что я однажды сочетаюсь браком с Премиум, что это была самая большая ее мечта.
— Но, мама, Квинн любит меня. И мы между прочим, занимались еще кое-чем кроме упражнений, — от этих слов я краснею, а мама улыбается, так же как и отец. И я не могу понять этого, так как между нами больше не могло бы быть ничего, я не смогла бы выйти замуж за Квинна и вести обычную жизнь в Куполе. Я практически готова закричать, напомнив им об этом, когда мама тянет ко мне руки.
— Этот чудной парень! Ему понадобилась целая вечность, чтобы наконец рассмотреть тебя.
— Я все равно никогда не поднимусь до уровня Премиум, — говорю я.
— Нет, не поднимаешься, — моя мама протягивает руку, чтобы погладить папу по лицу.
Внезапно мы слышим стук в соседней комнате и через пару секунд Олд Ватсон прихрамывая заходит в комнату и начинает копаться в стопке с пультами.
— Включите телевизор срочно! Быстрее, телевизор! — кричит он. Когда старик находит нужный пульт он нажимает на большую красную кнопку и экран вспыхивает.
Я смотрю и жду, задаваясь вопросом, что такового важного могут показать, когда на экране появляется министр юстиции.
— Это официальное объявление от Министерства. Завтра утром мы будем вести прямую трансляцию интервью с Квинном Каффри, который недавно был похищен террористами, подвергался пыткам и шантажу.
Появляется фотография Квинна, на которой он выглядит очень молодым, по крайней мере, не старше двенадцати.
— Что случилось? — Мама смотрит на меня, как будто бы я организовала все это самолично.
— Тсс, — шиплю я и прибавляю звук.
— Мероприятие пройдет перед зданием Министерства Юстиции. Зрители приглашаются. С этой целью будут введены дополнительные трамваи. Мы надеемся, что придут многие, в знак поддержки жертвы от терроризма и ради Министерства, которое борется с терроризмом. В заключение пройдет марш против терроризма. Я желаю всем вам доброй ночи, — заканчивает министр юстиции.
Экран ненадолго становится черным, прежде чем начинается реклама нового моющего средства.
— Почему Квинн согласился на что-то подобное? — Мама почти кричит и Олду Ватсону приходится ей напомнить, что надо вести себя тихо.
— Я думаю, Квинн точно знает, что делает, — говорит отец спокойно.
— И это тоже? — хочет знать мама.
— Незадолго до того как вы пришли в комнату, — отец смотрит на Олда Ватсона, — на мой IPad пришло сообщение, отправленное с IPad Леннона Каффри.
— И? — спрашиваю я.
— По правде сказать, я не понял ни слова. Я подумал, что сообщение по ошибке пришло ко мне. Но теперь все для меня прояснилось, оно видимо вовсе не от Леннона, а от Квинна.
Текст был таким: «Пожалуйста, придите и послушайте утром мою речь». Как-то так.
Мама встает и складывает руки над головой. — Что это значит? — спрашивает она.
Папа с ожиданием смотрит на меня, пока я пытаюсь, подобрать слова.
— Он просит нас, чтобы мы созвали завтра как можно больше людей, — объясняю я, когда, наконец, начинаю понимать план Квинна.
