Федор Кандыба - Горячая земля
— Тогда я вызову вас на единоборство…
Ключников и Левченко болтали чепуху, совершенно забыв, что они в шахте, где с минуты на минуту должен произойти сильный взрыв.
— Однако не пора ли нам наверх? — вспомнил, наконец, Левченко. — Который час на ваших?
— На моих ровно восемь.
— А на моих — семь сорок пять! Наши часы разошлись во мнениях, — захохотал Левченко.
— Разошлись во мнениях, как забавно! — присоединился к нему Ключников.
Они стояли и бессмысленно хохотали, не думая ни о чем.
От разговора о часах снова вернулись к гирям и стали спорить, кто сильнее.
Они угощали друг друга тумаками и хлопали один другого по плечу, совершенно не думая о том, где они и что с ними может произойти.
А стрелки часов бежали все дальше и дальше.
Дежурный по лифтовой станции сообщил Вере, что Ключников и Левченко, должно быть, вышли из шахты и уехали в поселок вместе с рабочими. Вера связалась по телефону с поселком, но получила ответ, что из шахты еще никто не приезжал. Очевидно, Ключников и Левченко были в пути.
За четыре минуты до окончания движения лифтов из забоя поднялся Щупак и, сбросив с себя дымящуюся сетку, сказал, что обошел забой и там все в порядке.
Разумеется, там не осталось никого: кому же охота, чтобы им выстрелили в небо из пятикилометровой пушки, закопанной в землю? Если бы с кем-нибудь случилось несчастье, Щупак бы, конечно, увидел: ведь в забое светлей, чем днем на солнце.
Вера включила рубильник. Замигали лампочки. Раздался сильный звонок. Он зазвучал по всей глубине шахты.
Это было последнее предупреждение: через три минуты все лифты уйдут в ближайшие защитные залы, а вслед за этим выключатся охлаждение, вентиляция и освещение.
— Где же все-таки Ключников и Левченко? — в тревоге повторял Дружинин, шагая взад и вперед по защитному залу. — Почему мы не можем их обнаружить?..
…Ключников и Левченко продолжали хохотать и бить друг друга по плечу, как вдруг замигали лампочки и зазвенел звонок.
— Последнее предупреждение! — в ужасе воскликнул Ключников. Он мигом отрезвел. Никаких следов нелепой веселости в его голосе уже не было.
— Через десять минут взрыв! Часы нас обманули! — закричал Левченко.
Они что есть силы бросились бежать к остановке лифта. Они падали, катились по лестницам, снова поднимались и бежали. В их распоряжении было всего три минуты.
Если лифт поднимется без них, они погибли. Искать убежища в дуле пушки, готовой выстрелить, бесполезно. Заряд в пять тонн взрывчатки обратит их тела в порошок…
Звонок замолк, затихли резко сбавившие обороты вентиляторы. В наступившей тишине Левченко и Ключников, хрипя и задыхаясь, мчались к лифту.
Он еще стоял на месте, но Ключникову показалось, что он уже вздрагивает перед тем, как взвиться ввысь…
Ключников опередил грузного Левченко и, схватив его за руку, тащил за собой. Костюмы на обоих висели клочьями, обоим было нестерпимо жарко. Если даже взрыва не последует, больше нескольких минут они не выдержат.
Ключников вскочил в лифт в самую последнюю секунду и последним усилием втащил за собой Левченко, так и забыв подать аварийный сигнал.
Створки защитного зала уже выдвигались из стен, когда Ключников и Левченко вывалились из остановившегося лифта.
Дружинин, Вера и Маруся бросились к ним.
— Ключников, бедный, я вас чуть не погубила, дура проклятая!
Вера со слезами на глазах обняла Ключникова и, сама не понимая, что делает, стала его целовать.
Но Ключников и Левченко обратили мало внимания на друзей, пораженных их неожиданным появлением. За время подъема в лифте они успели передохнуть и опять пришли в радужное настроение.
— Где вы были? Что случилось? — тщетно допытывался Дружинин.
Ключников никак не выказал своего отношения к искреннему порыву Веры. Вероятно, он даже не понял, что произошло.
Когда Вера отпустила его, он приосанился и сказал беззаботно:
— Гуляли в шахте. Камешки собирали. Очень красивые камешки. Вот смотри, как они светятся! — Ключников вытащил из кармана пригоршню сереньких камешков и протянул их Дружинину.
Камешки были самые заурядные. При ярком свете защитного зала никакого свечения заметно не было. Дружинин посмотрел на Ключникова с недоумением.
— Тебе не нравятся? Так чорт с ними, я их выброшу. — Ключников швырнул камни на пол. — Нам понравились, мы собирали, а тебе не нравится, и не надо! Дело вкуса. — Он вдруг обиделся и начал выбрасывать остатки камней из кармана.
— Конечно, дело вкуса, — авторитетно подтвердил Левченко, помогая Ключникову опорожнить карманы. — А знаете, товарищи, как наши часы разошлись во мнениях? Прямо потеха!..
Сильные приглушенные взрывы, загрохотавшие в шахте, прервали слова Левченко.
— Вот с этими взрывами взлетели бы на воздух и мы, — рассмеялся Ключников.
— И наши часы, которые разошлись во мнениях, — тоже присоединился к нему Левченко.
— Что же, наконец, произошло с вашими часами и с вами самими? — снова спросил Дружинин, когда взрывы кончились.
— Мы, по-видимому, попали в сильное магнитное поле… Часы намагнитились и отстали. А мы размагнитились и тоже отстали! Очень п-просто, — легкомысленно ответил Ключников.
— Похоже, что и вы намагнитились, Вадим Михайлович! — Вера зло блеснула глазами и, выразительно щелкнув пальцами, пояснила: — Здесь, в буфете…
— А вы очень симпатичная, Верочка, честное слово. Мне очень нравится, когда вы злитесь. Ну, скажите что-нибудь еще! — Ключников подмигнул Вере.
— Не только симпатичная, а и хорошенькая. Красотка! — веско подтвердил Левченко и молодецки подкрутил ус.
— И вы туда же! — возмутилась Вера. — Как вам не стыдно?
— Оставьте их, Вера Никифоровна, — сказал Дружинин, внимательно и тревожно присматриваясь к инженерам. — Они не пьяны. Это похоже на новую болезнь, болезнь больших глубин. Кажется, она не только у них, — он бросил взгляд на танцующих без устали девушек. — Велите выключить радио и собрать камешки, которые выбросил Ключников. Хорошо, что ему пришло в голову похвастать ими…
Глава тринадцатая
Московская гостья
Темген приехал в порт на рассвете и стал ждать гидросамолета, который должен был прилететь из Москвы.
Медленно подползало серенькое, спокойное утро. Гладкая вода бухты отливала холодным графитовым цветом. Неторопливые серые облака ползли на восток, цепляясь за покрытые снегом горы.
Огни, ярко освещавшие порт ночью, уже были погашены, свет горел только на дальних маяках и на прибывших ночью пароходах, которые разгружались у пристани.
