Джейн Фэйзер - Королевские игры
- Ты, несомненно, помнишь лорда Эскью, дорогая, - подсказала леди Урсула.
- Да, конечно. - Розамунда повернулась и, потупив взгляд, поклонилась. - Сэр Роджер.
- Мистрис Уолсингем, как приятно снова вас увидеть, - негромко проговорил джентльмен и, взяв очаровательную особу за руку, заставил выпрямиться. - Должно быть, после возвращения из Чартли вы жили в деревне?
- В Чизелхерсте, в поместье брата. А в Лондон приехала только вчера вечером.
Лорд Эскью кивнул.
- И должно быть, уже утром присутствовали на казни?
Розамунда твердо выдержала прямой взгляд.
- Буду сожалеть об этом до конца своих дней, сэр.
- Да, зрелище, должно быть, малоприятное. Сам я не был, но догадываюсь, что на жестокие сцены организаторы не поскупились.
- Завтрашней партии повезет больше, - вставил сэр Фрэнсис, который, оказывается, прислушивался к разговору. - Недавно я разговаривал с королевой. Узнав о чрезмерной строгости казни, ее величество приказала, чтобы повешенным дали умереть своей смертью и лишь потом расчленяли тела.
- О, сэр Фрэнсис, умоляю, не говорите об этом! - Мистрис Энн, жена мастера Уотсона, подняла руку к горлу. - Невыносимо! Ужасно!
- Согласен, мадам, действительно ужасно. Но иначе и быть не может. Публичные казни призваны остановить того, кто замыслил государственную измену, и необходимы для поддержания безопасности государства.
- Вы побледнели, мистрис Розамунда, - тихо произнес сэр Роджер. - Разговор вам неприятен.
- Потому что это неприятный разговор.
- Да. - Он заглянул в ее печальные глаза. - Так, может быть, поговорим о чем-нибудь другом? Расскажите о своем поместье. Скэдбери, кажется?
- Возможно, дорогая, сэр Роджер захочет прогуляться по саду, - предложила леди Урсула, распахивая стеклянную дверь. - Через пятнадцать минут садимся за стол, но свежий воздух принесет пользу. Вечер такой спокойный.
Ослушаться Розамунда не посмела, однако подозрение превратилось в уверенность: благодетельница что-то задумала и теперь не слишком заботилась о тонкости тактических приемов.
Розамунда и лорд Эскью вышли в сад, который уступал в размерах саду в Чартли, но пленял искусной планировкой и продуманными цветниками. Мраморная статуя вооруженного луком пухлого Купидона придавала пейзажу оттенок игривой легкости.
- Вам доводилось бывать в Барн-Элмс, поместье лорда Уолсингема? - спросил сэр Роджер, неспешно шагая рядом с Розамундой по ведущей к статуе дорожке.
- Нет. Даже не подозревала, что нечто подобное существует.
Она остановилась возле Купидона. Почему-то было неловко и хотелось что-то предотвратить - вот только непонятно, что именно. Отвергнуть предложение, которое еще не поступило, невозможно. Да и кто сказал, что предложение вообще поступит? Любая молодая дама с радостью согласится стать леди Эскью. Лорд Эскью богат, благороден, представителен, прекрасно воспитан. С какой стати ему интересоваться успевшей потерять невинность бесприданницей?
Мистрис Уолсингем постаралась найти нейтральную тему:
- Должно быть, вы скоро вернетесь в Нидерланды, сэр Роджер?
- Нет, не думаю. В Англии накопилось множество дел. Строительство дома в Лондоне, огромное поместье в графстве Шропшир - все требует внимания. Два года твердая рука хозяина отсутствовала, так что теперь придется натянуть поводья. К сожалению, управляющие не всегда оправдывают доверие. - Он тяжело вздохнул и несколько мгновений молчал, погрузившись в грустные мысли, а потом снова посмотрел на спутницу: - А когда вы намерены уехать в Скэдбери?
- Скоро. Как только брат сможет меня проводить.
Розамунда медленно пошла вокруг статуи, а лорд Эскью стоял неподвижно и смотрел на нее странным взглядом.
- Мне нужна жена, - внезапно изрек он.
Розамунда остановилась и неуверенно спросила:
- Наверное, вам просто очень не хватает покойной супруги?
Лорд Эскью снова помолчал, а потом согласился:
- Да. - И бесцветным голосом добавил: - Пора, нас ждут.
К дому сэр Роджер возвращался не рядом, а впереди, словно забыв о спутнице. Первым поднялся по ступеням террасы и, не оглядываясь, вошел в гостиную.
Розамунда не знала, разочаровало ли его уклончивое замечание или рассердило. Но ведь он не спросил прямо, а значит, невозможно было прямо ответить. Должно быть, лорд Эскью уже заручился поддержкой брата и лорда Уолсингема. Вряд ли опекуны ожидали, что скромная особа, которая вынуждена радоваться даже самой посредственной партии, отвергнет столь блестящее предложение. Скорее всего богатый жених предполагал получить почтительное и благодарное согласие. Нет, она вовсе не находила джентльмена неприятным. Конечно, немного староват, но молодые леди нередко выходили замуж за мужчин, которые по возрасту годились им в отцы, если не в деды, - чего не сделаешь ради благополучия семьи? А лорд Эскью по-своему красив, уверен в себе, спокоен и сдержан.
И все же как остаться с ним наедине? Возникнет ли страсть? Сэр Роджер не производил впечатления пылкого мужчины. Вспомнились порывистые, безумно пламенные минуты в объятиях Уила, и даже смутный образ возлюбленного отозвался искрой желания.
Урсула вышла на террасу и позвала Розамунду. Пришлось взять себя в руки и вернуться в дом.
Глава 27
Сэр Эмиас Полит ступил на причал дворца Хэмптон-Корт. У берега стоял королевский баркас, и флаг гордо реял на ветру. Вымощенная красным кирпичом дорожка, затейливо извиваясь между вековых дубов, вела к привольно раскинувшейся загородной резиденции.
Полит пошел вверх по дорожке, то и дело замечая свободно пасущихся оленей: здесь, в Хэмптон-Корте, содержали целое стадо. Предстоящая аудиенция не то чтобы очень радовала - скорее, казалась неизбежной. Необходимо было довести до сознания королевы некоторые существенные обстоятельства.
Комендант Чартли-Холла прошел сквозь арку и оказался во внешнем дворе. Здесь сновало множество самого разного люда - посыльные, слуги, охранники. Никто не обратил внимания на скромно одетого джентльмена. Сэр Эмиас миновал еще одну арку и оказался во внутреннем дворе. Часы на башне показывали десять. Его ждали к половине одиннадцатого, так что пришлось ускорить шаг и бегом преодолеть широкую каменную лестницу.
Полит хорошо знал географию дворца и уверенно шел по коридорам мимо многочисленных просителей, ожидавших своей очереди возле кабинетов членов государственного совета. Каждый из высокопоставленных вельмож обладал властью осчастливить тех, кого считал достойными милости… или в обмен на солидную мзду.
По просторным коридорам расхаживали герольды, время от времени выкликая имена придворных и слуг. Полит свернул налево и оказался в просторном зале, где сидели, стояли, разгуливали и беседовали леди и джентльмены. Подошел к высокой двустворчатой двери в дальнем конце и обратился к охраннику, который тут же открыл дверь и пропустил посетителя.
Оказавшись в очередном зале, сэр Эмиас подумал, что в этом дворце за день можно запросто накрутить двадцать миль, однако энергичным шагом прошел длинное помещение насквозь, остановился у следующей двери и вновь назвал охраннику свое имя.
На сей раз охранник ушел, а вскоре вернулся в сопровождении леди Шроузбури.
- Ее величество примет вас в своих покоях, сэр Эмиас.
Графиня подвела Полита к заветной двери и позволила войти без доклада.
Елизавета сидела за столом, на котором возвышалась гора документов. Работала она с пяти утра, и от долгого утомительного чтения глаза покраснели.
- Добро пожаловать, сэр Эмиас.
- Мадам.
Полит прижал шляпу к груди и опустился на колени.
- Встаньте… встаньте. - Ее величество нетерпеливо взмахнула рукой и вышла из-за стола. - Что там с моей кузиной?
- Здоровье королевы Шотландии оставляет желать много лучшего, мадам, однако она отрицает, что знала о заговоре. Отрицает тайное общение с Бабингтоном. И даже прочитав данное под присягой показание секретаря, в котором тот признает оригинальность ее послания к Бабингтону, утверждает, что ничего не писала. Упорно утверждает, что никогда не держала злых мыслей в отношении вашего величества. - Полит перевел дух и энергично пошел в наступление: - Однако заключение не может продолжаться в том виде, в каком существует сейчас. Если леди Мария останется в Чартли, я не смогу гарантировать полный контроль. Замок слишком открыт, слишком доступен. Это не тюрьма, а всего лишь резиденция. Если мне суждено остаться стражем, то охраняемая персона должна быть переведена в другое место - туда, где можно обеспечить режим закрытости и ограничения.
Почти пять минут Елизавета ходила вдоль окон, из которых открывался вид на парк и реку, и за все это время не произнесла ни слова. Полит молча ждал.
Наконец ее величество остановилась, но так и не повернулась к собеседнику лицом.
