Рэй Олдридж - Механический Орфей
Когда Руиз был здесь в прошлый раз, гавань заливал приглушенный красноватый свет. Теперь здесь было темно, как в подземелье. Разведчик включил корабельный прожектор и медленно провел лучом по периметру заводи. С противоположной стороны на него уставилась огромная физиономия — статуя на носу одной из барж. Полузатонувшее судно вытянулось вдоль причала, черные волны плескались у подбородка статуи. Выражение чувственной истомы на огромном лице, полуприкрытые тяжелые веки выглядели в сложившихся обстоятельствах абсолютно неуместными, и несоответствие это было столь трагично, что из горла у Руиза вырвался диковатый смех.
Звук эхом разнесся по пустынной лагуне. Неужели «Глубокое сердце» покинуто обитателями? Если так, планы придется срочно менять. Бывший агент уловил гудение включившегося мегафона за секунду до того, как над гаванью прогремел голос:
— Дельтанец! Подними вверх руки и не делай резких движений. На тебя нацелены орудия, от которых нет спасения! Что ты делаешь в «Глубоком сердце»?
Беглец снова рассмеялся, на сей раз от облегчения. Он поднялся во весь рост, содрал с головы дельтанский шлем, поднял руки над головой и прокричал:
— Это Руиз Ав! Впустите меня.
Реактивный катер находился у причала, спрятанный за полузатопленной баржей так, чтобы его не сразу можно было заметить, если в гавань ворвется неприятель.
Возле толстенных бронированных дверей Руиза встретила хрупкая молодая женщина в потрепанной, покрытой свежими заплатами сервоброне. Он не узнал ее, но она приподняла забрало шлема и тихо произнесла:
— Вот и Руиз Ав. Как я счастлива видеть тебя снова!
— Снова?
— Это же я, твой друг Хемерте. Мы познакомились в прошлый раз.
Когда Руиз впервые увидел Хемерте, она была высоким зеленоглазым мужчиной.
— А-а, — протянул бывший агент, — это ты. Как поживаешь?
— Лично я — довольно неплохо, — улыбнулась женщина, и на узком лице обозначились ямочки. — Как ты, наверное, заметил, Моревейник сделался опасным местом. Тебе встретились какие-нибудь препятствия, пока ты добирался до нас?
— В городе очень тихо, — ответил Руиз.
— Порой оно и так бывает. Сначала шла непрерывная кровавая бойня. Теперь война продолжается буйными вспышками, во время которых каналы заполняются трупами и разбитыми боевыми машинами. В промежутках между спазмами все затаиваются и готовятся к следующему пароксизму насилия. Они уже устали, но ярость никак не погаснет. Никто этого не понимает.
— Да-а, — покивал беглец. — Я бы хотел переговорить с Объединенным Советом как раз насчет того, что происходит в Моревейнике.
— Хорошо. — Она снова улыбнулась. — Мы тут все гадали, вернешься ты или нет. Пойдем.
Миновав противовзрывной шлюз, они увидели группу закованных в броню мужчин и женщин, притаившихся за щитом тяжелого огнемета. Сквозь мутноватые стекла шлемов аборигены провожали гостя взглядами, полными страдальческого недоумения.
Руиз следовал за Хемерте по уходящему вниз спиральному коридору и вспоминал, как впервые попал в «Глубокое сердце». Они с Низой, Дольмаэро, Моль-нехом и предателем Фломелем шли той же дорогой, исполненные страха и надежды. Его тогдашний образ мыслей казался ему, по сравнению с нынешним, таким невероятно наивным, таким далеким и навек утраченным, как детская невинность. Они удрали от Кореаны и благополучно прошли по неспокойным землям Суука. В отношениях с Низой возникла глубокая близость — никогда в жизни он не был так полно и бесхитростно счастлив, как в ту ночь на барже «Глубокого сердца». Теперь он шел здесь один, и рот его кривился в печальной и горькой усмешке.
Хемерте, полуобернувшись, произнесла:
— Мы собрали Объединенный Совет, чтобы выслушать тебя. Не удивляйся тому, что увидишь.
Они достигли пересечения двух коридоров, свернули налево, и наконец перед ними возникли окованные медью двери, покрытые виртуозно выполненным рельефным узором. Множество улыбающихся нагих людей непринужденно совокуплялись в самых оригинальных позах. Подобные веселые и непристойные изображения встречались в «Глубоком сердце» повсюду.
Хемерте легким толчком распахнула тяжелые створки и вскинула руки в приветствии. Руиз улыбнулся краешком губ: здесь по-прежнему любили театральность.
— Наемник Руиз Ав, — провозгласила женщина и опустила руку, чтобы драматическим жестом указать на гостя.
Беглец поднял глаза на платформу, где восседал Совет — с полдюжины красивых мужчин и женщин, — и почувствовал головокружение и шок узнавания: в крайнем слева кресле сидела Низа, глядя на него сонными глазами из-под полуприкрытых век. Ее как будто только что подняли из приятной дремы, черные волосы еще были слегка растрепаны.
Руиз рванулся вперед. Ему хотелось прикоснуться к ней, убедиться, что она живая. Но тут он вспомнил, где находится, и взял себя в руки. Ее же взор не выражал ничего, кроме безразличной настороженности и даже враждебности.
Да-да, — прошептала Хемерте у него за спиной, — Джуфеналь сегодня надела тело Низы. Его только что предоставили в ее распоряжение ввиду того положения, какое она занимает в Совете. Она имела право испробовать его первой. Мы бы не стали делать ничего подобного специально — нам вовсе не хотелось причинить тебе боль, — но ты прибыл так неожиданно.
Понимаю, — прошептал Руиз, преодолевая мучительное разочарование.
Почему-то он избегал мыслей о клонах, которые они с Низой оставили в «Глубоком сердце» в обмен на свободу и помощь, хотя один из планов, сложившихся у него в голове, и предусматривал использование его собственного двойника.
Джуфеналь-Низа резко поднялась.
— Что тебе нужно здесь, Руиз Ав? День, когда ты впервые появился в этих стенах, и так стал черным для нас.
Остальные члены Совета закивали в знак согласия. Женщина продолжала:
Твое появление стало предвестием катаклизмов, которые ныне сотрясают город. А теперь до нас дошли еще и слухи, что все пиратские главари разыскивают наемника с Дильвермуна по имени Руиз Ав. Говорят, он каким-то образом связан с великим сокровищем, из-за которого они друг друга убивают. — Она бросила на застывшего в дверях мужчину взгляд, исполненный одновременно суровости и отчаяния. — Проследить твой путь до этого места — вопрос времени. А что будем делать мы, когда они придут?
Руиз смотрел на это собрание мрачных лиц и размышлял, что именно посмеет им рассказать. Способно ли их фанатичное стремление к аосолютнои личной свободе как тела, так и духа сделать этот народ неуязвимым для соблазнов Механического Орфея? Бывший агент тяжело вздохнул. Доверие было противно самой его природе, но теперь у него не осталось выбора.
