Василий Гунько - Богатым быть не вредно
И импресарио с невероятной быстротой начал раздеваться. Девицы переглянулись, и брюнетка сказала блондинке:
- Он что, с цепи сорвался?
- Девочки, каждой - по стольнику... нет, по три за то, что меня обласкаете. - Хитроумов так спешил, что с брюк посыпались пуговицы. Оставив пиджак, рубашку и брюки на ковре, он в трусах нырнул под одеяло. Снимая с себя трусы, он вдруг вспомнил, зачем пришел к Кукушкину: Василий Васильевич, в приемной вас ждет очаровательнейшее создание. Она сестра заместителя мэра города...
- И что я должен с ней делать? - удивленно спросил Вася.
- С нее надо снять приличный слой жира, если хотите улучшить свои квартирные условия, - ответил импресарио дрожащим от нетерпения голосом, обнимая и целуя девиц по очереди. - Комнаты три-четыре, к примеру, хотите? Господи, неужели это все мое!
Девушки хотя и не отличались особой моральной устойчивостью, все же были несколько шокированы.
- Извините, но я не продаюсь! - возмутилась блондинка, спрыгнула с кровати и направилась в ванную.
Ее примеру последовала брюнетка, подобрав с кресла свою одежду и одежду подруги.
- Куда вы, цыпочки? - умоляюще протянул руки Хитроумов. - Я могу удвоить, утроить вознаграждение!
- Что ж вы, Всеволод Львович, даже не представились? - захохотал Вася, с неподдельным интересом наблюдавший за этой сценой.
Импресарио лежал на спине, раскинув руки, и чувствовал себя несправедливо обиженным.
В это время в комнату ворвалась Генриетта Степановна. Увидев обнаженного Хитроумова, она остолбенела и пролепетала:
- Извините, но мы, кажется, уже где-то виделись.
- Возможно, - невозмутимо ответил импресарио, даже не шелохнувшись.
Кукушкин стоял возле двери, и Генриетта Степановна его сразу не заметила. Но когда обнаружила...
- Ах вот вы где, великий маг и волшебник! Вешаете лапшу на уши бедному люду? - налетела она на него, как коршун. - И вы думаете, что вам все это так сойдет! Нет, я вас... к ногтю!
- Здравствуйте, Генриетта Степановна, - вежливо поздоровался Кукушкин. - Очень рад вас видеть. Вы сегодня такая привлекательная.
- Да неужели? - она была тронута его любезностью. - Спасибо, Василий Васильевич. Между прочим, вы когда-нибудь видели, чтобы я была на работе в домашнем халате? Ах да, вы же как-то мне что-то говорили о домашней обстановке...
Пока они обменивались воспоминаниями и любезностями, Хитроумов оделся, подошел к ним; поправил галстук и, поклонившись, представился:
- Разрешите познакомиться. Перед вами директор. Всеволод Львович. Прошу садиться. Я сразу понял, что вы пришли с деловым предложением.
Директор Дворца бракосочетания упала в кресло, сраженная наглостью Хитроумова. Через несколько минут она немного опомнилась и сказала Кукушкину:
- Итак, Василий Васильевич, как я поняла, вы с прежнего места своей работы самоуволились...
- Вы очень правильно поняли, - подтвердил импресарио.
- Но вы не все правильно рассчитали. Я вас не уволю ни под каким предлогом. Вы, дорогой Василий Васильевич, сможете это сделать только через суд.
- Ну что вы, милая, я не собираюсь с вами судиться, - заволновался Кукушкин и закурил. - А мою трудовую книжку можете оставить себе на память.
- Зато я собираюсь, если вы не вернетесь на свою работу. Более того, я организую против вас митинг. Митинг эмансипированных женщин! Я разоблачу вашу мафию. Слава Богу, сейчас все позволено.
- Вы этим ничего не добьетесь, - Всеволод Львович тоже закурил. - Наш авторитет неотразим. Мы укрепляем экономику города.
Генриетта Степановна, заметив их обеспокоенность, усмехнулась:
- Я бы вам сказала, что вы укрепляете, но уж больно неприятно об этом говорить. Вы прекрасно знаете, что ваш успех дутый и рассчитан, мягко выражаясь, на наивных и доверчивых. Но кто вам позволил, Василий Васильевич, не имея специального медицинского образования, заниматься лечением?
- А я занимаюсь не лечением, а исцелением, - ответил Вася. - И я не виноват, что вы не видите разницы. Ни один врач-психотерапевт не в состоянии сделать то, что могу я. Да, да, именно я!
Хитроумов одобрительно покачал головой.
- Ну что ж, значит, вы считаете, что дураков на вашу жизнь хватит, вздохнула Генриетта Степановна. - Очень жаль. В таком случае я постараюсь вам доказать обратное. Поверьте, мне ничего не остается. Только не вздумайте, Василий Васильевич, меня снова купить. Ваши деньги, которые вы мне подарили, я внесла на расчетный счет Дворца. Мы ведь сейчас на полном хозрасчете. А сейчас извините, но мне пора. До свидания, шарлатаны! - Она поднялась с кресла и решительно вышла из комнаты.
6
Два дня у Хитроумова и Кукушкина прошли в тревожном ожидании. Они ждали обещанного митинга. А на третий день в городской вечерней газете вышел фельетон под названием "Как лечить голову". Автором фельетона был муж Валентины Михайловны. Газету принес в гримерную к Васе Лунин. Кукушкин обрадовался его появлению:
- Иван Дмитриевич, где же вы столько пропадали?
Они обнялись, как старые и хорошие друзья.
- Василий Васильевич, вы теперь у нас самый популярный человек. Вот полюбуйтесь, о вас даже в газетах пишут. Весь город - словно растревоженный улей. О вас говорят и спорят на каждой автобусной остановке. Пожалуйста, поинтересуйтесь.
Кукушкин не любил читать не потому, что ленился, хотя и этот факт имел место. Ему просто не хотелось засорять свою прекрасную память чем попало. Но о себе он прочитал с интересом.
В фельетоне речь шла о его "уникальных" способностях и возможностях, которые автор не очень-то деликатно ставил под сомнение. Все было написано в сердитом и даже злом тоне. Много раз употреблялось слово "шарлатан".
- Это тот случай, когда свобода слова идет во вред обществу, - мрачно сказал Вася и брезгливо бросил газету на пол. - Если в фельетоне вместо юмора и сатиры зависть и оскорбления, это не фельетон, а поклеп. Этот автор, как его, В.Кривошеев, считает, что если это его уму непостижимо, значит, это невозможно вообще. Ладно, давайте-ка лучше выпьем шампанского, вы же мой гость.
Вася достал из холодильника бутылку, из серванта - два фужера и поставил на журнальный столик.
- Я, конечно, с вами с удовольствием, но вам же на сцену, - напомнил гость.
- Ничего, это будет очень к стати! - задумчиво сказал хозяин гримерной и выстрелил пробкой в потолок. - Это будет сегодня выстрел из пушки, но не по воробьям, а по человеческой низости! Ну что ж, В.Кривошеев, ты еще придешь ко мне с повинной...
В это время в гримерную вбежал Хитроумов. Увидев сидящего в кресле Лунина, он замер на пороге:
- Как это понимать, неужели за нами пришли?
- Ну что вы, Всеволод Львович, я уже, благодаря вам, не работаю в ОБХСС. Я теперь - в уголовном розыске.
