Виктор Малашенков - Бутылка для Джинна
Не поворачивая головы и не отрывая взгляда от глаз Анны, я спросил:
– Вы случайно не за мной, сэр? – и сердце мое замерло в предчувствии, что это действительно так. Это же жестоко настолько, что не может быть правдой!
– Генри, ты меня извини, что приходится это делать. Я понимаю, что так нельзя, но тебе придется поехать со мной на пару часов. Президент сейчас на заседании парламента и они хотят тебя видеть до принятия решения, – произнес он.
Мне показалось, что сейчас он начнет говорить о долге и так далее, но я его прервал, не желая выслушивать мораль в такой момент.
– У нас совсем нет времени? – в глазах Анны была такая печаль, что мне хотелось разорваться от нахлынувшей обиды.
– Нет, Генри, лучше не дразнить парламент. Ты же знаешь, что люди там самые разные, а терять их расположение нам никак нельзя, – честно говоря, я не хотел бы быть сейчас на месте Саммерса, настолько тяжело ему давалась эта миссия.
– Анна может поехать со мной? – почти умоляюще произнес я, будто маленький мальчик, просящий купить понравившуюся ему игрушку.
– Я не знаю, Генри. Если не возражаешь, я пойду, позвоню, а ты пока переодевайся, хорошо? – он поднялся и вышел, не дожидаясь моего ответа, так как знал его.
Мы стояли, не в силах разжать свои объятия. Но что делать. Мы прошли к кабинке, и я переоделся. Платье на Анне было слегка мокрым, следовало бы переодеться и ей, но нам было не до этого.
Саммерс быстро вошел и махнул нам рукой. Значит, получилось. Взявшись за руки, как школьники, мы заспешили к нему. Он критически осмотрел нашу одежду и покачал головой, но тоже смирился с этим фактом и мы пошли через холл к ожидавшему нас автомобилю.
Ветер обдувал нас сквозь открытые окна мчавшегося с сумасшедшей скоростью автомобиля и развевал волосы Анны. Она выглядела совсем не так, какой я привык ее видеть прежде. Красиво уложенные волосы, хорошо сидящее на ней платье и немного макияжа сделали ее по-настоящему красивой. Я ее видел в основном в комбинезоне и без косметики с аккуратной прической, подходящей для работы. Однажды я увидел ее слегка изменившейся, и это привело к более близкому знакомству. Но сейчас она выглядела просто великолепно. Она как бы светилась изнутри, создавая вокруг себя поле, наполняющее тебя неосознанной пока радостью.
К моему сожалению, ехали мы слишком быстро, и вскоре мимо нас уже мелькали жилые кварталы столицы. Мы проезжали по трассе, проходящей через престижный район. Вокруг царило спокойное великолепие. Дома соревновались между собой формами и размерами, газоны поражали чистотой и свежестью, исходившей от них. Трудно было представить, что и этого уголка может коснуться беда, настолько от него струились спокойствие и уверенность.
Мы выехали на площадь, расположенную перед большим красивым зданием. Очевидно, это и есть то здание, где заседает парламент. Здесь сейчас и закладываются основы новой жизни. Я подумал, что я сейчас играю роль некого диктатора, выполняющего указания могущественного хозяина. Стоит захотеть и эти люди сделают то, что я придумаю. Захочу миллиарды и все, что только душе будет угодно, и они принесут мне все это на блюдечке. А нет, так погибай человечество, окончательно сходи с ума. Но мне ничего не хотелось, кроме покоя. Зачем мне власть? Что я с ней буду делать? Деньги? То же самое, я настолько привык быть на иждивении государства, что не научился ими пользоваться. Тем более, что это очень хлопотно. Чем больше денег, тем больше хлопот.
Анна уловила перемену в моем настроении и ободряюще пожала мне руку. Я ответил ей благодарным взглядом. Мы остановились напротив одного из входов, но не с парадного, вышли из машины и направились к зданию. Как всегда, мы остановились возле охраны. Саммерс показал свое удостоверение и какую-то бумагу с гербовой печатью. Нас пропустили, и мы пошли к лифту. Снова лифт и, наверное, такие, как и везде, коридоры. Если у меня будет возможность построить свой дом, то никаких коридоров у меня не будет, это уже точно.
– Сэр, а вам не кажется, что пора бы выдать нам какие-нибудь документы, а то ходим, как неполноценные, с сопровождающими и без удостоверений, – я улыбнулся, – или вы боитесь, что мы убежим?
– Убежать вы не сможете, да и вряд ли захотите этого, – вполне серьезно проговорил Саммерс, – но обвинение с вас еще не снято, поэтому и документы вам не положены.
Мы с Анной переглянулись. Вот это да! Я и забыл, что получил пожизненный срок. Вот и спасай их, а они тебя потом спрячут за решетку и концы в воду. Мое настроение сразу изменилось, надо всегда помнить, с кем имеешь дело! Я вспомнил за свою награду и усмехнулся, наверное, дадут еще одну, самую почетную, но последнюю. Из лифта я выходил настроенный на борьбу. Им дорого будет стоить моя помощь!
На этот раз коридоры выглядели совсем по-другому. Высокие и светлые, они были настоящим произведением искусства. Стены украшали знаменитые мастера, причем явно не нашего века. Массивные узорчатые двери поражали размерами. В одну из них и ввел нас Саммерс. Такое помещение нельзя назвать комнатой. Это был огромный зал, со вкусом обставленный старинной мебелью и украшенный полотнами внушительных размеров. Стол, за которым сидел светловолосый пожилой человек, хотя и был внушительных размеров, казался небольшим в этих габаритах. Мы прошли поближе к столу. Саммерс приложил руку к своему полковничьему головному убору и доложил:
– Господин президент! Полковник Саммерс, капитан Отс и мисс Гершель прибыли по вашему приказанию.
– Здравствуйте, господа, – президент встал из-за стола и подошел к нам. Несколько мгновений мы изучали друг друга. Он оказался высоким представительным бодрящимся человеком с умным, но несколько сухим лицом. Интересно, каким он представлял меня? Наверное, этаким суперменом семи пядей во лбу. Тогда я должен был его разочаровать.
– Итак, господа, вам предстоит выступить перед парламентом с речью, которая должна убедить их, – он неопределенно махнул рукой, – в том, что те шаги, которые мы предпринимаем, действительно необходимы. Сейчас объявлен перерыв и у нас есть, – он посмотрел на часы, – около получаса, чтобы как-то подготовиться. Мне не нравится, что ваша речь, – он обратился ко мне, – будет экспромтом. Но с этим придется мириться. Прошу садиться, господа.
Мы прошли к диванам, стоявшим возле одной из стен, и расположились в них.
– Так вот, капитан, я хотел бы услышать от вас в тезисах, что вы будете говорить, – приказал он.
– Правду, сэр, – просто ответил я.
– Правду? – он поморщился, – правда бывает всякой. Ну, хорошо, в общих чертах расскажите мне, в чем заключается, по вашему мнению, правда.
