Полина Греус - Дело о проклятых розах
— Замечательно, — саркастически подытожила Лити, — мы заперты в этой мышеловке до тех пор, пока эта гадина не отключит машину Кадоя. А когда она это сделает, мы тепленькими попадем ей прямо в лапы. Можно было хотя бы предупредить об этом заранее.
Лушес обиженно поджал губы.
— Я и не говорил, что у нас не будет проблем. Но разве вы бы в таком случае отказались?
Лити немного подумала и слабо улыбнулась:
— Нет. Но я хотя бы была готова. А впрочем… Скажите, там, внутри, как мне кажется, поля быть не должно?
— Что вы, что вы, — замахал на нее руками Лушес, — теоретически это самое чистое, то есть я хотел сказать, свободное от магии место на свете.
— Тогда мы с ней будем на равных, — ухмыльнулась Лити. — А нас все-таки двое. — И она постаралась скрыть сомнение, зародившееся у нее при мысли о боевых качествах Лушеса.
— Боюсь, не совсем, — с явной неохотой заметил тот. — Видите ли, там, конечно, самое чистое от поля место, но это не значит, что там вообще нельзя воспользоваться магией. Все дело в том, что неоткуда взять энергию, по-вашему — Силу. А Машина ведь именно ее и накапливает. Так что, боюсь, в распоряжении нашего противника будет практически неограниченный запас Силы, а мы, то есть я хотел сказать — вы, вряд ли вообще успеете воспользоваться магией. Конечно, — тут он немного задумался, — если здесь есть поле, вы можете накопить какое-то его количество, и с этим запасом у нас есть шанс нанести первый удар, но я не знаю, ни сколько поля оставила нам Машина в этом пузырьке, ни какое его количество вы в состоянии сконцентрировать сами.
В этот момент по нехорошему блеску в глазах Лушеса Лити поняла, что он уже некоторое время предается своему любимому занятию — решает теоретическую проблему. А сам Лушес принялся горько сокрушаться по поводу непонятно где, видимо под завалом, утраченного «Прибора».
Лити закусила губу. Да, на его помощь явно рассчитывать не приходится. Выходит, она должна полагаться только на собственные силы, вернее, только на собственную Силу. Что ж, неясно откуда, но как раз Силы в Лити было более чем достаточно. Она хотела было обдумать это, но потом решила не забивать себе голову, а заняться этой проблемой как-нибудь на досуге. Если он у нее еще будет, этот досуг.
В один очень жесткий момент Лити вдруг осознала, что происходящее с нею — давно и далеко не шутки, что она может погибнуть, и не когда-нибудь потом, а прямо сейчас, уже через мгновение. Впервые это открытие пришло к ней со всей грубой неприглядной прямотой, и Лити всерьез стало страшно.
Но она не успела испугаться по-настоящему, потому что почувствовала, как что-то изменилось. Она бросила быстрый взгляд на дверь и обнаружила, что та больше не является непроницаемой преградой. За дверью она своим вновь обретенным вторым зрением различила некое пространство, заполненное разными предметами, и даже увидела смутный человеческий силуэт, перемещающийся в ее сторону.
Дальнейшие события не были результатом обдуманных действий. То был порыв, один из тех вдохновенных порывов, которые впоследствии называют либо гениальными, если они оканчиваются победой, либо идиотскими — в противном случае.
Лити вскочила и всем телом как-то неловко ударила в переставшую быть непреодолимой дверь. Она несколько мгновений билась об нее, пока не поняла, что надо, наоборот, потянуть на себя. Рывком дернув дверь, Лити оказалась нос к носу с совершенно обалдевшей Бирди, застывшей от изумления как соляной столб. Не давая ей опомниться, Лити налетела на нее, сбила столб с ног и принялась яростно молотить кулаками по всем местам бедняги, куда только попадала. Не столько от ударов, которые были скорее беспорядочными, чем сильными, сколько от неожиданного ужаса, внезапно свалившего ее с ног в самом, казалось, безопасном месте, Бирди завопила и… не оказала сопротивления. Она только продолжала вопить, зажмурив глаза и слабо закрывая руками от ударов Лити наиболее чувствительные места. Правда, ее вопль ужаса целиком потонул в кровожадном боевом кличе, которым Лити уже некоторое время оглашала своды подземелья. Наконец девушке удалось поймать руки Бирди и прижать их к полу. Тогда несчастная, не переставая орать, осмелилась приоткрыть один глаз. Ее взору предстало ужасное зрелище: верхом на ней сидело совершенно черное, невообразимо лохматое существо, которое только что на ее глазах появилось прямо из стены. Существо бешено вращало светящимися глазами и издавало кровожадные вопли. Это было уже чересчур для потрепанных жизнью нервов Бирди, особенно после тяжелого сегодняшнего дня. Она закатила глаза и, даже не вспоминая о своих былых претензиях на всемирное господство, тихо ушла в спасительное небытие.
Когда Бирди обмякла под напором Лити, девушка почувствовала, что божественный порыв сник, как проколотый воздушный шар. Ей стало ужасно неловко сидеть верхом на обморочной женщине, и при этом она совершенно не знала, что же следует делать дальше. Она больше не желала ее удерживать, но боялась и отпустить, потому что та в любую минуту могла очнуться, понять, что бояться нечего, и тем самым лишить Лити как преимущества внезапности, так, может быть, и самой жизни. Все-таки не следовало забывать, что эта женщина долгое время пользовалась самым мощным магическим оружием, а также, без всякого сомнения, уже однажды пыталась убить Лити, напав на нее в Тонком мире.
На помощь девушке очень кстати пришел Лушес. Он суетливо разорвал какие-то тряпки, часть из которых была, кажется, его одеждой, и помог Лити освободиться от Бирди, крепко связав сначала ее ноги, потом руки за спиной и, наконец, засунув в рот малоаппетитный, но внушительный кляп.
Все это время Лити смущенно молчала, не в силах поверить, что она только что вот так запросто, одна и даже без помощи магии обезвредила самого опасного преступника, какого только мог вообразить Совет в самых страшных предположениях.
Она встала и явно не знала, куда себя девать. Зато Лушес чувствовал себя как нельзя лучше. Покончив с Бирди, он оставил ее лежать где упала и принялся кружить по лаборатории, издавая сладострастные вопли. Первым делом он кинулся обниматься с невероятно громоздким агрегатом, расположенным буквально в одном шаге от приведшей их сюда двери. Агрегат занимал почти всю стену и странными шишковатыми выступами сверху практически упирался в потолок. Потом Лушес пал на колени и вытащил из какого-то закутка покрытые пылью предметы непонятного Лити назначения. И оросил их слезами. Затем он вскочил и кинулся к другой стене, рядом с которой его умильное бормотание переросло в угрожающее. Видимо, это место не сохранилось в том виде, в каком существовало при Кадое.
