Роман Никитин - Пусть люди вымрут!
И в самом деле! Какого диавола!?
Флавий распрямил свои двухфутовые суставчатые окончания, скрытые внутри икроножных мышц, и все без малого семь талантов машинного веса нгулу взмыли в воздух в гигантском прыжке. Краем уха римлянин успел услышать, как рвутся застежки новеньких сандалий — любимой обуви.
В руке истребитель демонов зажал кусочек «небесного камня». Или как именуют здешние алхимики — магния. В другой руке было огниво. Теперь главное — успеть!
Приземлялся он футах в двадцати от потряхивающего лапами леопарда. Из копчика твари неторопливо вылезал хвост. Поначалу лысый, мокрый и противный, но прямо на глазах прорастающий плотной угольно-черной шерстью.
«Успел!» − облегченно вдохнул Флавий и со всех сил шкрябнул магнием по металлическому огниву. Кусочек металла вспыхнул с первой попытки, и римлянин, чувствуя обжигающий жар даже через белую одежду, метнул свой факел прямо в леопарда.
И тут «небесный камень» занялся по-настоящему. Неприкрытые ноги Флавия, сейчас собирающиеся обратно в человеческий вид, обожгло адской болью. Правую руку и грудь тоже, но слабее — защитила белая ткань, отразившая большую часть нетерпимого демонами и нгулу света.
Но больше всего досталось глазам.
У него не было век, которыми можно зажмуриться. А прикрыться рукой Флавий просто не успел.
Как будто бы заново лишают зрения. Невыносимая, острейшая боль, перетекающая в мозг и дальше, во все тело… Набережная ударила по затылку, но Флавий этого не заметил. Его скрючило, он скреб пальцами свои всезрячие глаза, тщетно пытаясь выковырять их и отбросить подальше. Ибо через них в голову вливался бесконечный поток огня, море, огненный океан!
«Держись!» − это Гиза, но ее голос замолкает где-то вдали…
− Ты думаешь, ты победил?
Глумливое эхо подхватило: «…бедил, …бедил, …бедил…»
− Ты проиграл!
«…грал, … грал, …грал…»
− Ты никогда не сможешь меня победить!
«…дить, …дить, …дить…»
− Я един во многих лицах! Я поработил черных подземных демонов! Сами боги говорят моими устами, и я убью и тебя, и тебе подобных!
«…добных, …добных, …добных»
− Белые люди умрут! Все умрут, все до единого! Ваше время вышло!
«…ышло, …ышло, …ышло…»
− Ты убил одного меня, но я еще один!
«…дин, …дин, …дин…»
− И я стал еще сильнее!
«…нее, …нее, …нее…»
− Я убью тебя первым! А потом убью твою женщину!
«…щину, …щину, …щину…»
* * *− Как он?
− Жить будет. Даже не поджарил ничего, только ослеп на время. Скоро придет в себя.
Уже пришел.
В глазах по-прежнему огонь, огонь и ничего, кроме огня. Но уже не жжет, не испепеляет мозг, а просто не дает видеть.
Какое это чудо — мир без боли!
− Гиза, мы его сделали? − спросил Флавий и уже понял, что да.
− Еще как, − раздался родной голос. − В лучших традициях.
− Традициях кого?
− Конечно же, истребителей демонов, − засмеялась девушка.
− Плохо звучит, − пробурчал Флавий и попытался подняться. Кто-то подхватил за плечи и помог. − Надо подумать над названием.
Римлянин покачнулся и чуть не упал, кто-то подставил плечо. Судя по фигуре — Николя. Значит, действительно обошлось… хотя… Близнеца жалко. Ну кто же знал, что у этого гада какая-то демонская штука с собой?
− Что с Жилем? − спросил Флавий, по-прежнему вслепую.
− Со мной все здорово, − раздался знакомый голос совсем рядом. − Это Ришар был.
− Я сожалею… − пробубнил Флавий, готовясь выразить соболезнования. Но не успел.
− Да ладно, мужик, почти не больно.
Ришар?
− Ришар?
− Да, я это, мужик. Газетный червь даже стрелять не умеет — ребро побил и все дела.
Флавий растянул пересохшие губы в улыбке.
Все удалось, диавол подери. Все удалось.
Глава 4. Последнее пари
− Когда ты понял, что Лу Франкелен и Расчленитель — одно лицо?
− Ты сейчас будешь меня бить ногами, но сразу же, как подошел к зданию редакции. Оттуда просто смердило вонью.
− Ах ты негодник, − засмеялась Лези. − Значит, все оставшееся время просто изображал из себя сыщика?
− Нет, конечно. И сворованные в муниципалитете документы, и газетные архивы — все это мне нужно было для сбора доказательств. Я ж не убийца как он, я судья и палач.
Гиза скептически фыркнула в ответ на столь неприкрытый пафос. Остальным было не до того, чтобы придираться к словам.
− Расскажи, интересно, − попросил Николя.
Вся компания сидела в кубрике полуразвалившейся яхты, что на третьем причале Портового района. Николя — гигант с нескладной фигурой, его подруга Лези − коротко стриженная азиатка, братья Жиль и Ришар (теперь их не перепутаешь, у Ришара рука на перевязи), собственно сам Себастьян и тихоня Сол. Темнокожий снова залез в самый угол, только глаза поблескивали. Наконец, сами виновники торжества, Флавий и Гиза — самая странная парочка в Марселе за последние годы.
Флавий — наполовину человек, наполовину машина. У него хрустальные глаза, в темноте горящие голубым. Ноги с мощными толчковыми конечностями, по виду как у кузнечика, только стальные. Правая рука с огромным выкидным ножом. И целый ворох железа внутри. Силач Жиль попытался как-то поднять римлянина — не смог даже оторвать от земли. А ведь Флавий ниже него на полголовы и тоньше в обхвате.
Гиза — странноватая арабская девка, подруга Флавия. С виду — обычная девчонка, худенькая. Не очень-то и красивая, чем-то на раскосую Лези похожа. Волосы тоже стрижет коротко, но не настолько. Нормально, в общем-то, для бабы — до плеча. Короче, девка как девка. Но Себастьян помнил, с какой скоростью она бежала на демона. Никогда еще не видел такой прыти! Ну а то, как она проскочила под брюхом бестии и воткнула серебряный клинок прямо в чресла черному леопарду — и вовсе было как на картинке в книжке-страшилке. Настолько же нереально и настолько же страшно.
«Покойся с миром», − произнес Николя, глядя как корчится черное тело монстра, превращаясь в покалеченную, обожженную фигуру газетного барона. Собственно, заглавный потом и назвал парочку «успокоителями демонов». Видел, что им понравилось. Да и звучит лучше чем «истребители».
Себастьян прислушался. Говорил Флавий, железный человек. Хотя сам себя он называл нгулу, и девушка тоже иногда. Что это значит — Себастьян не знал. Наверное, что-то страшное на языке демонов.
− Мне удалось стащить дело Ночного Расчленителя из муниципалитета. Слепому это несложно, вы понимаете, − улыбнулся римлянин. − Я внимательно изучил доклады городовых, и заметил: при каждом преступлении рядом обнаруживался хоть один, но клочок ткани. Дорогой ткани, не в каждой лавке найдешь. Тогда я еще не был в редакции, поэтому о том, кто может быть Расчленителем, лишь догадывался.
