Андрей Синицын - Eurocon 2008. Спасти чужого
– Я не... собственно... Дело в том, что...
И вдруг слова потекли свободно, словно прорвало запруду:
– Полное информирование не в моей компетенции. На базе вы получите дополнительные сведения по данному вопросу... если командование сочтёт нужным. Эбрэхем Найт и в самом деле не человек. И не киборг. Он сотрудник Галактической контрольной комиссии, которая пытается добиться равновесия на Земле между всеми внешними... э-э... силами.
* * *
Ар Агор удовлетворённо кивнул. Всё шло, как и было задумано. Теперь настало время развить «тёмного» информатора в столь же бессознательного исполнителя.
* * *
– То есть как это? – поднял брови Горд. – Вы же утверждали, что ваша цель – не допустить никакого внешнего контроля! Ваша организация потому и называется «Триэн»: «Никого Над Нами»! Ни «змей», ни «ящеров»! А выходит, что есть ещё кто-то повыше – и над нами, и над ними?
– Они не вмешиваются в наши дела...
– Бросьте! Их присутствие – уже влияние. Что же получается? Мы стремимся избавиться от тех, а в результате – окажемся лицом к лицу с ещё более сильными?
Да, сейчас они выступили на нашей стороне вроде бы, помогли уничтожить Стурка. Но это из огня да в полымя, потому что они помогут нам избавиться от «ящеров» – и сами займут их место!
– К чему вы клоните?
– А вот к чему. Если мы и правда хотим избавиться от всех претендентов на контроль над Землёй, действовать нужно тактически грамотно. С этими «найтами» нам одним заведомо не справиться. Союзник необходим. Из двух зол выбирают меньшее. Тех, кого мы уже более или менее знаем, и знаем, как с ними бороться, судя хотя бы по этой нашей операции. Поскольку возникла новая угроза, более серьёзная, самое целесообразное сейчас – действовать не против «змей» и «ящеров», а совместно с ними – против «найтов». Так что необходимо довести это наше предложение до руководства «Триэн» как можно скорее. И всерьёз заняться новым противником.
Лицо Алины окаменело.
– Конечно, ваши мысли я доложу руководству. Хотя то, что мы узнали, слишком неожиданно.
– Мы требуем участия в принятии решения. И готовы начать поиски этой самой Контрольной комиссии, или как её там. Если надо – вместе с «ящерами».
– Мы можем отсюда связаться с... Сержем? – спросила Алина.
– Без проблем.
– Тогда устроим конференцию по связи. Немедленно.
Остальные согласно кивнули.
* * *
– Ну, как тебе? – спросил Ар Агор своего коллегу-шумарша, когда полная связь между их капсулами установилась прочно.
Тот усмехнулся:
– Боюсь, им придётся затратить много-много времени, чтобы отыскать меня... извини, мне следовало сказать – Найта. А также доказательства пребывания на Земле новой неизвестной силы. Третьей силы. Контрольной комиссии. Легко было справиться с девушкой?
– Очень внушаема. Как и большинство людей, кстати. А доказательства деятельности этой комиссии люди будут получать время от времени – достаточно убедительные, хотя и косвенные. Мы же, я думаю, вскоре получим возможность легализации здесь – в качестве союзников по борьбе с «третьей силой». Может быть, это даст нам наконец возможность несколько подтолкнуть их мысли и дела в нужном направлении. К их собственному спасению.
– И когда это начнёт получаться...
– Тогда мы здесь, совместно с людьми, одержим над «третьей силой» убедительную победу.
– И уйдём, оставляя здесь друзей, а не врагов. Нас просто отзовут. Земля – это ведь не единственная проблема в Галактике.
– Да. Но одна из самых серьёзных.
– Серьёзная проблема – само существование этого вида. Но Силы победят.
– Силы всегда побеждают.
– Но прежде всего – Слово.
– С которого всё началось...
– И с которым, вечно преображаясь, не закончится никогда.
Сергей Лукьяненко
И вот они идут на суд... [11]
Некоторые люди думают, то главное в законе – это справедливость. Наивные! Они, пожалуй, и от Бога ждут справедливости.
Я очень надеюсь, что с Богом все обстоит иначе. Он не справедлив (ох, тяжко бы нам всем пришлось), а милосерден. Закон, который есть Бог на Земле, по счастью, тоже не обязан быть справедливым. Он должен быть беспристрастным. И, худо-бедно, всю человеческую историю так оно и было. Когда кто прав, а кто виноват, решали вождь племени или совет мудрых маразматиков деревни, никакого порядка не было. Пучит вождю живот от тухлой мамонтятины – он и в своих суждениях зверствует, за простую порчу перезрелой девственницы славному воину голову рубит. Глянулся старцам молодой охотник, отходивший жену дубинкой из сушеного крокодильего хвоста, вспомнили они своих жен – да и отпустили хулигана с миром. В другой раз, глядишь, у вождя настроение хорошее, у старцев плохое – и вот уже любвеобильный воин снова шарится по чужим пещерам, а тяжелый на руку охотник побит камнями и измазан обезьяньими какашками. Короче, чего ждать преступнику – непонятно! А если нет последовательности, то и порядка нет.
Царь Хаммурапи, бог царей, западня врагов, ярый буйвол и носитель прочих громких прозвищ, этому беспределу положил конец. Его, конечно, гуманистом и в страшном сне не назовешь, да и из наказаний он больше всего предпочитал лаконичное: «Такой человек должен быть убит».
Зато никаких вольностей!
«Если человек сделал пролом в дом другого человека, то перед этим проломом его следует убить».
«Если жена человека была схвачена лежащей с другим мужчиной, то их должно связать и бросить в воду. Если хозяин жены пощадит свою жену, то и царь пощадит своего раба».
«Если строитель построил человеку дом и свою работу сделал непрочно, а дом, который он построил, рухнул и убил хозяина, то этот строитель должен быть казнен...»
Сурово? Так и время было ой какое суровое! Мне так кажется, что подданные Хаммурапи тихонько роптали на излишнюю мягкость царских законов.
Справедливо? Ну, в общем-то, вполне справедливо. Некоторые законы прочитаешь, так прям и хочется возопить: «О, Хаммурапи, любимец Иштар, сильный как бегемот и мудрый как аист, о, как ты был прав!»
Но самое главное – беспристрастно. Никакой личной инициативы вождей и старцев. Дом поджог? В огонь. Чужую дочь обесчестил? Отдай ее папаше свою. Глаз соседу выбил? Будешь и сам одноглазым. Чужого раба убил? Заплати штраф. Каждый теперь знал, что и за что ему будет. С течением времени рабство вышло из моды. Как водится, те, кто побогаче и познатнее, все равно норовили считать окружающих рабами и откупаться, если случайно кого на дороге раздавят или чужую девственницу познают. В некоторых странах это у них получалось лучше, в некоторых хуже.
