Михаил Зуев-Ордынец - Сказание о граде Ново-Китеже
– Когда мы полетим?
– Дело за вами! – обрадованно ответил братчик. – Мне нужно только ваше согласие.
– Но прежде я должен посоветоваться с моими друзьями. Не могу же я решать за них. А они ведь тоже улетят за рубеж. Завтра утром я приду к вам с ответом.
– Э, нет! Так не пойдет! Вам придется погостить у аденя. А мнение ваших друзей можно узнать письменно. И согласие, мне кажется, совсем неважно. Не захотят лететь, пусть кончают жизнь в Ново-Китеже. Может быть, вы хотите сейчас им написать?
– Сейчас не хочу.
– Как угодно.
Братчик хлопнул в ладоши, и в горницу тотчас вошли Остафий Сабур и двое стрельцов. Видимо, они ждали за дверью.
– В Пыточную! – коротко приказал Памфил.
Стрельцы бросились к Виктору и стали вязать ему руки. От них пахло мясными щами.
Стрельцы ушли, уводя связанного летчика. Памфил не двинулся, стоял с неподвижными глазами и отвисшей челюстью, с мертвым безразличием на лице. Такое лицо бывает у приговоренных к смерти.
Взгляд его остановился на двух налитых кубках.Онразмахнулся и сбил их на пол. Долго, тупо глядел на лужу, похожую на пролитую кровь.
Глава 17
УЗНИКИ ПЫТОЧНОЙ БАШНИ
…Поймали нас – и кузнецы
Нас друг ко другу приковали.
И стража отвела в острог.
1
Сережа спал на соломе в каморе Пыточной башни, сжавшись в комочек от холода.
Проснулся он от неприятного ощущения: кто-то пристально на него смотрел.
Сережа со страхом открыл глаза.
– Футболисты здесь есть? – сказал стоявший над ним человек.
Сережа вскочил и замер, вглядываясь.
– Витя! Витенька! Чего же ты долго не шел? – кинулся Сережа к брату и уткнулся ему в грудь. Если рядом Виктор, тогда ничего не страшно. Ну и счастливый же сон он видел!
– Приветствую! – сказал Виктор, приподнял над головой Сережи его авиашлем и снова надел. – Ну, покажись, какой ты? Почему бледный вид?
– Боюсь, – прошептал Сережа.
– Здравствуйте! – комично поклонился и развел руками Виктор. – То на все чихаю с присвистом, а то вдруг – боюсь. А чего нам бояться? Наши друзья выручат нас, вот увидишь!
– Капитан на свободе? – спросил Сережа.
– Конечно! А ты его знаешь. Не даст нам пропасть.
– А дядя Федя?
– Гроза морей? А что ему делается? Наверное, уже вынюхивает, куда нас запрятали!
Виктор сел на солому и потянул к себе братишку, Потирая руки, замлевшие от тугих стрелецких веревок, он сказал:
– Опять у нас, брат, вынужденная посадка. А как ты попал сюда?
Сережа рассказал, как его выкрал из-под носа у капитана и мичмана синяя ферязь.
– Не синяя ферязь, а Памфил-Бык из нашего города.
– Ну да! Выдумываешь! – не поверил Сережа. Тогда Виктор рассказал братишке о встрече с Памфилом-Быком, рассказал и о разговоре с ним, но о страшных требованиях братчика умолчал. Сережа почувствовал тревогу и подавленность брата и вздохнул. Как сжимается наше сердце, когда мы слышим такой тяжелый и горький вздох наших детей!
– Витя, – робко, тихо спросил Сережа, – мы вернемся домой, на нашу Забайкальскую, к тете Лиде? Ты только правду скажи.
– Что? – вскочил с соломы Виктор и закричал с деланным негодованием: – Сомневаешься? Карамба! Защищайся, презренный трус!
Виктор встал в боксерскую позицию. Сережа ткнул брата в грудь и улыбнулся:
– Вдвоем с тобой мы о-го-го! Верно?
– А ты думал? Конечно, о-го-го!.. А теперь не плохо бы поспать минуточек триста. Ложись рядом со мной, вдвоем теплее будет.
Они легли рядом на солому. Виктор обнял братишку и счастливо улыбнулся, вдыхая его ребяческий домашний запах.
– А Женька? – поднялся вдруг на соломе Сережа.
– Что – Женька? Жив-здоров твой Женька. Капитан и мичман его в обиду не дадут.
– Откуда знаешь про Женьку? – засомневался Сережа.
– Если говорю – значит,, знаю. Ложись, ложись, межзвездный скиталец, покоритель Марса!
Сережа лег, рушнуту щекотал щеку брата длинными ресницами, потом задышал тихо и ровно. Заснул. Виктор не спал. Его бодрость и бесшабашность были напускными, чтобы не растревожить Сергуньку. Сердце его сжимал страх.
А над головами их зловеще стучали стрельцы древками бердышей в башенный настил. Не спим-де, караулим! Не надейтесь бежать! Не спим!
Глава 18
БОЛЬШОЙ ФУТБОЛ
Лук мой славный, дорогой,
Грянем в трон разок-другой!
Прямо в бархат бей, стрела,
Чтоб тучнее пыль пошла.
1
Во все стороны, на юг и север, на запад и восток, – горы, горы, горы. Они лежали, как косматые звери, вытянув лапы и положив на них то круглые, то острые морды. В праздничном воздухе утра горы приблизились всеми морщинами распадков, темными пятнами ущелий и долин. А где-то очень далеко переливчато сверкало что-то похожее на изгиб широкой реки. Не дорога ли в мир, в большую, звонкую, кипучую жизнь?
Капитан и старосты всех шести посадов сидели на обломках скал. Не сел – стоял, привалившись плечами к сосне, Пуд Волкорез. Не было только Птухи – он стерег свою взрывчатку – и Алексы. Солевар не уходил от дозорцев, следивших за Детинцем.
Собираться в посадах теперь опасались. За прошедшие два дня после совещания в кузнице Душановы сыщики десятками лезли в посады, шныряли по улицам и дворам днем и ночью. Теперь они носили под кафтанами легкие кольчужки, а за поясами их торчали на показ пистолеты и кистени. Этими ночами старосты посадов и все, кто чуял за собой какую-нибудь вину перед Детинцем, дома не ночевали, а уходили в сараи, кузни и даже в сады или огороды.
Поэтому и совещание созвали на Лысухе – белоголовой горе, нависшей над Ново-Китежем. Старосты вчера еще узнали от капитана о вызове летчика в Детинец и о похищении Сережи. Возвращения из Детинца Косаговского ждали весь остаток дня и всю ночь. Утром, еще затемно, по просьбе капитана собрались на Лысухе. Решено было ждать до полудня, а если летчик не вернется и к этому часу, начинать действовать. Внизу, в городе,, был оставлен Истома, Он должен был прибежать на Лысуху, если вернется Виктор.
