Венедикт Ли - Гроза над Миром
Местом учебы я избрал Норденк, сам понимаешь, почему. И, шесть лет назад, сделал свое по настоящему крупное изобретение. Есть такой отход от переработки нефти - бензин. Даже конкурсы объявляли на лучший метод уничтожения бензина, кроме сжигания, конечно. Я эту проблему решил.
Я создал двигатель, в котором бензин - рабочее тело. Компактный, мощный куда там паровику! Установил его на повозку и съездил из Норденка в Гану и обратно. Кстати, быстрее, чем идет поезд по Великому пути.
В Норденк я вернулся триумфатором. Двадцатисемилетний инженер - я раздувался от гордости, понимая, что положил начало техническому перевороту. В своем блестящем будущем не сомневался и еще больше укрепился в этом мнении, получив приглашение посетить Остров. В те годы Хозяйка только вошла в силу, все о ней говорили, и мне польстило внимание такой важной особы.
В Вагнок я со своим самоходом прибыл на паруснике "Искатель бури". Меня насмешило и это название, и то, как интересно уходящее прошлое соседствовало с будущим. Остаток дня, несмотря на усталость, я возился со своей машиной, готовясь к предстоящей демонстрации, и заснул далеко заполночь.
А утром меня не выпустили из отведенной мне комнаты, объявив, что я арестован до поры, пока Хозяйка не вынесет свой вердикт. Решение ее не заставило себя ждать. Мне показали собственноручно начертанные ею слова:
МАШИНУ УНИЧТОЖИТЬ, ИЗОБРЕТАТЕЛЯ КАЗНИТЬ. НЕ УПОМИНАТЬ БОЛЕЕ О НИХ НИ ВСЛУХ, НИ НА ПИСЬМЕ. НАОМИ ВАРТАН
Помню, со мной случилась истерика, а после осталось тупое недоумение. И только позже наступило прозрение. Как горько смеялся я над собой! Не скрыл свою догадку и от стерегущей меня охраны.
- Лучше б не головой трудился, а другим местом! - ухмыльнулся один из моих тюремщиков, - Вы, умники - все чокнутые!
Я рассмеялся, потому что был немного пьян. Кормили меня хорошо, в выпивке тоже не отказывали. Так Хозяйка демонстрировала свое жестокое великодушие.
- Увы, опоздал! Думал, огребу денег и - по бабам! Всех возрастов и размеров.
На следующий день дверь моей комнаты (камеры?) распахнулась, и охранник втолкнул ко мне девочку лет пятнадцати. Ребенок этот отнесся к своим обязанностям деловито и очень старательно. Смею думать - я тоже был ней ласков. Имени не спрашивал, зная, что никогда больше ее не увижу.
Через день моей утешительницей стала девушка постарше, худощавая и огненно рыжая. Она умела болтать ни о чем, и мы весело провели время. Во всех смыслах.
За рыжей оптимисткой последовала смуглая брюнетка с такими формами, что иногда снятся мне до сих пор. С нею мы не обмолвились ни словом. Только занимались любовью страстно, яростно.
Четвертой и последней стала девушка, остриженная наголо. Высокий лоб, мягкие губы. Беззащитная, жалкая. И, в то же время, необычный облик притягивал - я сразу ее захотел. Она отдалась покорно, с какой-то обреченностью, но постепенно огонь в ней разгорался и, достигнув пика, она билась, неистово кричала, а потом полчаса пребывала в полной прострации.
Когда она опамятовалась, я не удержался от вопроса.
- Почему ты здесь? Отчего такой странный вид? Или... - меня поразила мысль, что она - тоже смертница.
- Я - жертва обстоятельств, как и ты. Боишься умереть?
- Да, но не до дрожи. Мне больно оттого, что со мной убивают мою мысль, мое творение! Я годы положил, чтобы воплотить мечту. Ты не поймешь, но минуты, когда находишь удачное решение, по радости своей...
- Я поняла... - она закрыла мне рот ладонью, - Не горюй. Тысячи людей видели тебя и твою машину, идея останется жить.
- Так почему эта сумасбродка расправляется со мной? Она не понимает очевидного?
- Понимает, но десять лет выигрыша во времени - для нее достаточно. А выпусти джинна из бутылки сейчас - рухнет экономика Норденка, ориентированная на производство паровых машин.
Она верно передала мои собственные мысли, мне оставалось только тяжко вздыхать. Прощались мы долго, не в силах оторваться друг от друга, пока шаги охраны за дверью не отрезвили нас.
- Как... - я не успел больше ничего сказать, нас разлучили.
И я орал и молотил в дверь кулаками. Никто не отвечал мне. А я хотел знать, как ее зовут!
Назавтра я узнал. Помещение, куда меня привели, поразило своим убранством. Высокие, полные света окна, лепной потолок, пол из розового камня. На возвышении в дальнем конце зала, в кресле с высокой спинкой - подобии трона, в грозном спокойствии восседала моя вчерашняя знакомая. Даже одета была также. Простое светло-серое платье, ни обуви, ни украшений. Изящные босые ступни плотно сдвинуты, бритая голова гордо поднята.
У ног ее распростерлось мертвое тело, в котором я, дрожа от ужаса, узнал смуглую красавицу, что была моей третьей гостьей. В изгибе тела застыло страдание. Рядом тускло блестел бокал вишневого стекла, остатки жидкости расплылись лужицей. Яд.
- Ты спрашивал мое имя. Я - Хозяйка.
Я собрался с мыслями. Терять было нечего.
- Называйся, как хочешь. Для меня ты - садистка и убийца.
- А ты - дурак. Это - не название, а суть.
Поднялась, шагнула ко мне, сжимая в руке бумажный свиток.
- Я ничего не понимаю в технике, но знаю - в прошлом Мира была высокая цивилизация. И штука твоя называлась - автомобиль, - она швырнула бумаги мне в лицо.
Я схватил листки, развернул, разгладил. Фотокопии чертежей.
- Клянусь тебе... вам...
- Да! Достиг всего своим умишком! - и, уже мягче, добавила, - Бери, может, увидишь что полезное.
В ее осанке вновь проявились гордость и власть.
- Разрешаю использовать подобный мотор для судов морских и... воздушных. Дарую тебе привилегию на это и начальный капитал. А пока - убирайся вон. Ты отнял у меня много времени.
Вот такая моя история, удивляюсь, что сумел изложить ее связно. Чертежи, подаренные Хозяйкой, кое в чем помогли. Прошло несколько лет, и появился воздушный корабль, которым она грезила. Запрет на использование двигателя внутреннего сгорания в наземных устройствах - действует до сих пор. Правда, может быть, он будет снят для железных дорог.
Хозяйка так уверена в своем могуществе, что считает для себя возможным тормозить технический прогресс. Непонятная, странная прихоть! Или заблуждение.
Я теперь богат и... "широко известен в узких кругах" - Хозяйка предпочитает держать таланты в своей золотой клетке. Что до остального... Когда ее не ненавижу, то в те минуты - люблю.
Вахта моя кончилась и я пошел будить Эну. Мне не пришлось стучать - ее дверь была открыта. Эна не спала. Лежала голая поверх спальника, уставившись в низкий потолок каютки. И вид у нее был грустный-прегрустный.
Я вошел, опустился рядом с ней на колени, заглянул в глаза.
