Венедикт Ли - Гроза над Миром
Полночь. Звезды. Степь. Дорога смутно видимой дугой заворачивала на запад, справа темнели пологие холмы, в которые постепенно выродился Барьер. Становилось прохладно и я, не останавливая Бродягу, стал натягивать одежду - хватит ехать голым рыцарем. Сна не видалось ни в одном глазу и, чем дольше мы ехали, тем тревожнее мне становилось. Это не было шестое чувство, предупреждающее о поджидающей впереди беде - стикс мой держался спокойно. Тогда что?...
На следующее утро мы вступили на территорию ганского протектората и через двенадцать дней были в его столице. Там я с сожалением расстался с Бродягой, думаю, он также был опечален. Но, у каждого своя дорога. Его ждали новые путешествия, новые встречи, новая любовь. Бродяга умел получать удовольствие от жизни. Я же устроился грузчиком в ганском порту.
...Напрасное занятие: тасовать в уме недавние воспоминания. Устав ворочаться на верхней полке в жарком купе, я вышел в коридор. Присел у окна на откидном сиденье, с газетой в руках, и углубился в чтение. Только изредка поворачивал плечи, давая пройти кому-нибудь из пассажиров. Одна из них - стройная девушка в синем трико проскользнула дважды мимо меня, не удостоив взглядом, хотя я заметно на нее косился. Ну и ладно.
Внимание привлек набранный крупным шрифтом текст - одно из велеречивых обращений Хозяйки Острова. В своей неустанной заботе о благе подданных и т.д. ... исполненная любви и милосердия и т.п. ... она объявляет (это уже интересно!)... Об отмене смертной казни за следующие виды преступлений: публичная хула, возводимая на ее, Хозяйки, светлое имя. А также: банкротство, воровство, грабеж. Еще: насилие, не закончившееся смертью или увечьем (физическим или душевным) потерпевшего. Отныне виновные вместе с членами семей, а также их родители, братья и сестры, независимо от возраста и общественного положения будут ссылаться на каторжные работы сроком на двадцать лет. Местом и целью упомянутой каторги определено возрождение города Тир.
Настроение у меня испортилось, и я торопливо перевернул страницы, перейдя к разнообразным сплетням и скандалам.
Чья-то голова склонилась через мое плечо.
- О, кто это? - давешняя симпатичная пассажирка уставилась на нескромный рисунок на последней странице. Мне понравился глубокий, с теплыми интонациями голос незнакомки. Теперь главное - не теряться.
- Актриса из Ганы - знаменитость местного масштаба.
- Такая большая грудь смотрится некрасиво! - белые локоны щекотали мне шею. Девушка осторожно отстранилась, скорее для того, чтобы я мог лучше ее разглядеть.
Яркая блондинка. Волосы немного не достают до плеч, спереди две длинные пряди выкрашены в розовый цвет. Умело подведенные глаза, алый рот. Она уже переоделась, но если таков ее повседневный наряд, то я не знал, что сказать.
Кружевная блузка, при внимательном рассмотрении, явно показывала, что ее владелица предпочитает обходиться без лифчика. Сквозь короткую полупрозрачную юбку откровенно просвечивал треугольник трусиков. Белоснежный жакет с большими, обтянутыми той же тканью пуговицами небрежно расстегнут. Наряд довершали легкие туфли на высоком каблуке.
- Я - танцовщица. Стриптиз танцую превосходно. Хоть до гола разденусь. Только мне надоело.
"Но ты - все еще в образе..." - так я подумал. А спутница моя стала, облокотившись на верхнюю, открытую половинку оконной рамы и вглядывалась вдаль. Вечерело. В пути нам оставалось быть еще полчаса. Я любовался изгибами тела девчонки, а она, как бы невзначай, приняла позу поэффектней.
- Что там такое? Это ведь не станция! - она говорила, как будто сама с собой.
Я встал и примостился у окна рядом с ней, вдыхая тонкий аромат ее духов.
- Рабочий поселок. Наш поезд здесь не останавливается. До Норденка - десять минут. Пора хватать багаж.
- У меня такая тяжелая сумка... Две подругам отдала, а одна осталась, - она снова говорила, не обращаясь ко мне прямо.
"Намек понял. Спроси ж ты моей помощи!"
- Норденк! - прогнусавил проводник.
Огни пригорода плыли за окном. Незнакомка моя молча направилась в свое купе. Я тоже забежал к себе, перекинул через плечо рюкзачок и поспел как раз вовремя, Гордая до безобразия танцовщица, которой надоела ее профессия, проволокла мимо меня чудовище на колесиках, скромно названное ею сумкой. Я молча подхватил монстра за кожаную ручку. Тяжел.
Пассажиры толпились в проходе, я прошел в тамбур, провожаемый восторженными взглядами. Не за подвиг по переноске объемного груза, а потому, что за мной следовала его очаровательная хозяйка.
- Пуговицу потеряла, - меланхолично заметила она, оглядывая свой костюм.
Паровоз противно свистнул, лязгнули сочленения состава. Тормоза шумно выдохнули сжатый воздух.
- Прие-е-е-хали! - лоснящаяся физиономия проводника источала запах дешевого вина. Я вышел одним из первых, плюхнул свою ношу на каменное покрытие перрона. Девушка моя подошла, стала рядом.
- Выход в город должен быть там, - я махнул рукой в сторону вокзала.
Она согласно кивнула и последовала за мной. В здании вокзала незаметно взяла ведущую роль на себя - видно, бывала здесь не раз.
- У тебя есть мелочь?
Мелочь нашлась, я проводил девушку к стойке телефонного бюро, заплатил за разговор и напряг слух.
- Урси! Это я - Эна! Я уже приехала. Можно сейчас к вам? Да. Да, еду, - она повесила тяжелую трубку и обернулась ко мне.
Я поднял сумку.
- Я тебя замучила...
"Ты благодаришь меня и просишь больше клинья под тебя не бить..."
- Куда, напоследок, поднести твою дамскую сумочку?
Эна вежливо улыбнулась одними уголками рта, и моя шутка приказала долго жить.
- К рикшам.
Трехколесные двухместные повозки велорикш стояли рядами. Их владельцы напряженно ожидали редких ночью пассажиров. Но сейчас пришел поезд из Ганы, и появилась возможность заработать.
Я, как дурак, тащился за Эной, придумывая подходящие слова и ловя момент, чтобы откланяться. А она шла с уверенным видом, нимало не тревожась, что наряд ее - не самый безопасный для ночных прогулок молодой, привлекательной женщины.
У входа на стоянку нетерпеливо переминался возница средних лет.
- В город желаете? - он чуть не приплясывал от нетерпения.
- Эна смерила его взглядом.
- Университет. Больше двух реалов не дам.
И они начали упорную торговлю за каждый сантим, не обращая на меня никакого внимания.
Такого я вынести уже не смог. Положил сумку на багажник, затянул ремни.
- Вот тебе, друг, два реала и давай поработай ногами.
Мы уселись с Эной рядышком, и я уже не упускал бразды командования.
