Люциус Шепард - Жизнь во время войны
Человек сел за стол и задумчиво посмотрел на Минголлу. Худой, но мускулистый, с седовато-светлыми короткострижеными волосами, он обладал тем холодным и аскетичным обаянием, которое вместе с акцентом наводило на мысль о злых эсэсовцах из старых военных фильмов. С потолка спустилась бабочка и села человеку на палец. Человек посмотрел, как она ползает по тыльной стороне ладони, затем резко дернул запястьем, словно выпуская в небо сокола.
– «И в золоте летучем облаков чуть схожие с крылами мотыльков, – сказал он. – Тонули невесомые крыла, невидимые плавали тела»[16].– Он смотрел, как бабочка поднялась к потолочному столбу. – Тем не менее они бывают чудовищны, вы так не считаете?
Минголла не отзывался.
– Кажется, вы не спите, – заметил мужчина. – Меня зовут Нейт, а вас, как мне сказали, Дэвид.
– Кто сказал? – сдался Минголла.
– Друг... по крайней мере, она считает вас своим другом.
– Дебора? – Минголла умудрился сесть и передернулся от стреляющей боли в боку.– Где она?
Нейт пожал плечами – очень сдержанно, лишь слегка их приподняв.
– «Порхает, подобно бабочке тщеславной и яркой, с поляны на поляну вдоль лесной тропы». Мэтью Арнольд, «Свет Азии»[17].– Он улыбнулся. – Знаете, из цитат о бабочках я могу составить целый разговор.
Минголла чуть надавил своим сознанием на Нейта, начал формировать влияние, но тут с потолка слетели несколько бабочек и опустились ему на лицо.
– Пожалуйста, больше так не делайте, – сказал Нейт. – За дверями их еще больше.
Мозг Нейта был устроен своеобразно, главный узор электрического потока оказался слишком сложен и устойчив для любого влияния – в столь замысловатое переплетение ячеек Минголла, похоже, проникнуть не мог. Узор завораживал, но Минголла не рискнул исследовать его пристальнее.
– Значит, там, на поляне, это вы все устроили? – спросил он.
Нейт посмотрел на него с укоризной.
– Грязная работа... очень грязная. Но она говорит, вы того стоите.
Первым делом, подумал Минголла, надо подружиться с этим Нейтом, чтоб доверял.
– Вы прошли через терапию, – сказал он. – А как вас занесло сюда? Дезертировали?
– Ничего подобного, – ответил Нейт. – Пси-корпус счел меня бесперспективным. Пока я там сидел, ничего не получалось. Сомнительно, сказать по правде, что терапия как-то вообще повлияла на мои способности. Я был недалеко от Тель-Авива, когда на него сбросили бомбу, и спустя какое-то время стал замечать признаки силы. Продукт гнева, можно сказать. – Он уставился на потолочные балки. – Бабочки. Малоподходящее орудие. Вот если бы меня потянуло к тиграм или змеям...– Он умолк и стал смотреть на свои сцепленные руки.
– Как это было? – спросил Минголла.
– Что было?
– Тель-Авив. – Минголла старался говорить как можно дружелюбнее. – В Штатах ходили слухи о самоубийствах, апатии.
– Бомба – мощный символ, и не только в непосредственном смысле. Увидеть ее... Я не смогу объяснить. – Он нетерпеливо махнул рукой и посмотрел Минголле в глаза. – Зачем вы ищете Дебору?
Минголла подумал, что соврать у него вряд ли получится.
– Многое изменилось, – сказал он.
– Безусловно, и гораздо больше, чем вы думаете.
– Я с ним поговорю, – сказала Дебора.
Она стояла в дверях, заблокировавшись, прижимая рукой автомат, и под ее взглядом Минголлины надежды взлетели до небес. Конечно, встреча получилась совсем не такой, как он рассчитывал, но даже если бы все шло по плану, он наверняка чувствовал бы то же самое. При виде этой женщины Минголлина одержимость только выросла, впитав в себя свободный покрой ее джинсов, впалые теки, волосы, давно не стриженные и ниспадавшие до пояса, – все вместе складывалось в новую страсть, в новый портрет похудевшей и внутренне повзрослевшей Деборы. Ее темные глаза напоминали своим упорством глаза Эрмето Гусмана, а четкий контраст белой блузки и темной кожи – тот сон, в котором она в него вселилась. И только убедив себя, что она более-менее такая, какой он ее запомнил, Минголла выпустил на волю обиды, но уже не мечтал о мести, лишь тихо жалел о преданной любви.
Нейт уступил Деборе кресло, предостерегающе посмотрел на Минголлу и вышел, окутанный листопадом бабочек. Дебора положила автомат на стол и сказала:
– Тебе неплохо сделали лицо, но американцем ты мне нравился больше.
– Мне тоже, – согласился Минголла и, помолчав, спросил: – Зачем ты меня спасла? Откуда вообще узнала, что я здесь?
Она посмотрела сначала на него, потом в сторону.
– Это сложно. Я не знаю, что тебе можно говорить, а что нельзя.
– Тогда зачем мы вообще разговариваем?
– Тоже не знаю.
В Минголле нелепейшим образом смешивались сейчас гнев и желание.
– Ребра у меня сломаны?
– Кажется, только ушибы. Вот со ртом мало что получилось. Придется тебе поосторожнее... чтобы не занести заразу.
– Это ты меня залатала?
– Больше некому. Из Нейта никудышный доктор.
– Угу, зато бабочками командует.
– Да. – Грустно.
– Кто он вообще такой?
– Раньше был журналистом.– Она быстро посмотрела на Минголлу. – А теперь мы с ним пробираемся в Панаму.
– В Панаму?
Она кивнула, теребя предохранительную скобу автомата.
– Может, все-таки объяснишь, что происходит?
– Я не знаю, можно ли тебе доверять.
– Что я сделаю... раздавлю десять миллиардов бабочек?
– У тебя слишком сильный мозг, – сказала она. – Можешь что-нибудь натворить.
– Когда-то все равно придется сказать.
– Может быть.
В голове вертелась дюжина желаний, они налетали друг на друга и отскакивали, как полицейские из мультфильма, которые пытаются схватить растворившегося в воздухе человека, – Минголла вдруг понял, что именно растворилось в воздухе и теперь с криками «Вот оно я!» выскакивает в разных углах комнаты, устраивая все больший переполох,– самое главное его желание... с которым он никогда и не думал бороться, а лишь позволял на время исчезнуть. В сердцевине каждого чувства лежала сейчас тактика, а может страсть соблазна. Дебора подняла голову, и в мерцающем свете он вроде бы различил, как в глубине ее глаз мелькают темные тени, словно ее желания точно так же сталкивались между собой.
– Зря ты меня подозреваешь, – сказал Минголла. затем понял, что фраза эта, сложенная из вполне осмысленных слов, целиком звучит нелепо, и рассмеялся.– Послушай, я вообще-то в большой жопе. Я, гм...
