Андрей Дворник - Голому – рубаха
– Погляди, какой красавец! – Броу, преодолевая инстинктивное отвращение, осторожно взяла краба с подушки и повертела его перед Лео. – Я их только в книжках видела; на видео, ну и так далее, – уклончиво закончила она.
– Лапы-то, лапы какие, – восхищенно пробормотала Лео и ногтем осторожно поддела обвисшую клешню; легко, почти не встретив препятствия, ноготь прошел через клешню и развалился на две равные половинки. Лео отдернула руку и воззрилась на свой палец, заканчивающийся двузубой перламутровой вилкой.
– Был ноготь – нет ногтя, – философски сказала Броу, опуская краба на место. – Хорошо еще, они у тебя длинные; могла бы без пальца остаться.
Порнов кашлянул.
– Ты чего? – спросила Броу быстро.
– Горло пересохло, – Порнов еще раз кашлянул и показал Броу бокал золотистого хрусталя, до середины наполненный мутной белесой жидкостью. – Вот, не хотите попробовать?
– Нет, – хором ответили девушки. Потом любопытная Броу осведомилась:
– А что это?
– Новый фирменный напиток; «порновка» называется. Кокосовый первач пополам с артезианской водой; натекло в мешок… градусов тридцать пять, должно быть…
– Не хотите, значит? – уточнил он.
Девушки еше раз отрицательно качнули головой; мутная белесая жижа вызывала у них скорее отвращение, чем какой бы то ни было интерес.
– Ну, тогда я, с вашего позволения, глотну… Броу, ты чуть подвинься назад, я здесь упаду…
И пока Броу раздумывала над его странным предложением, он единым махом опрокинул стопку в рот; после чего, как и обещал, повалился на диван, чуть не придавив валявшегося тут же краба.
Две-три сильных судороги выкрутили его тело; восковая бледность разлилась по лицу; скорчившись, он застыл на краю кровати.
– Так я и знала, – воскликнула Лео, вскакивая на колени. – Он принял яд; ловко он тебя провел!
Броу, не обращая на нее внимания, спокойно и неторопливо перевернула Порнова на спину; расстегнула рубаху и припала ухом к груди.
Сзади нервно хихикнула Лео.
– Хотели поиграть в больницу, нате вам больницу… Ты на него сверху сядь; в порно всегда медсестры так пациентов оживляют.
– Тихо! – махнула на нее рукой Броу. – Ничего серьезного быть не может; ночью, пока он спал, я проверила и крабов и эту выпивку…
Сейчас очнется; дыхание выравнивается, пульс тоже.
Порнов и впрямь открыл глаза; осоловело глянул на нависшую над ним Броу, запустил руку вдоль ее узорчатого бедра и тут же чувствительно получил по щеке.
– Сначала будь любезен объяснить свой обморок, – строго сказала Броу.
– Закусывать надо, – тяжело вздохнул Порнов. – Никак не могу без закуси научиться эту бурду пить… Где мой краб?
– На, – Броу сунула ему давешнего краба. – Что у них едят?
– У них? У них ничего не едят, – вяло сказал Порнов. – Это они едят…
В тот же момент краб в руке Броу ожил; только что он висел рыхлой многоногой массой, и вдруг все лапки подтянулись, клешни взлетели вверх; длинные усы распрямились вдоль корпуса, словно антенны; в довершение всего маленькими перископами вынырнули и уставились на девушек беспощадные блестящие глаза.
– Бросай! – взвизгнула Лео.
Броу попыталась разжать пальцы, но не смогла; от неожиданности рука стала непослушной, чужой.
Ни секунды не мешкая, краб перехватился клешнями, серьезно поранив ладонь Броу; вскарабкался ей на руку и побежал к плечу.
– Ай! – вскрикнула девушка и попыталась скинуть краба прочь; четко щелкнули костяные ножницы. Лео вновь завизжала, на сей раз особенно пронзительно. Прямо перед ее носом на подушке лежали указательный и средний пальцы Броу; каждый был отстрижен по первую фалангу.
Часть 4. Кистями кантуем
Глава 1. Человек, который борется сам с собой
Еще через секунду краб добрался до горла Броу; распахнул, насколько мог, свои костяные жвалы и приобнял ими девичью шею.
Броу никакого внимания на это не обратила; с крайней степенью недоумения она созерцала собственную беспалую руку. Из коротких ровных столбиков, пачкая белоснежный передничек, вдруг тугими струйками брызнула жидкая алая кровь…
… Оставим здесь сестер-злодеек (пусть помучаются; хотя бы те несколько секунд, что мы им отведем; а то ишь чего затеяли – главного героя вместо машинки желаний употребить решили; не выйдет, скажем мы) и поспешим поскорее к Порнову.
Из обморока своего очередного он уже, как видим, вышел; но вот в себя еще полностью не пришел; в себя прежнего, единого – неделимого; потому как мир вокруг вновь знакомо располовинился; две камеры работали с двух точек съемки; одна, как и прежде, давала общий вид комнаты; другая – сфокусировалась на шее Броу; крупный план позволил Порнову разглядеть не только крохотные зазубринки на могучих клешнях, но и пульсирующую под тонкой кожей артерию.
"У кого четыре глаза, тот похож на водолаза… – как бы опешил Порнов; вообще-то он хотел сказать это, – но забыл, как двигать языком; напрочь. Как ноги у него отключались раньше от стакана браги, так теперь отключился язык; не просто онемел – исчез; исчезли губы; исчезла гортань; исчезло… что там еще издает все эти «агу-агу» и «муси-пуси»?
«Совсем старый стал, – горько и мудро подумал Порнов, пытаясь если не слово вымолвить, то хоть зубом поцыкать или глазом моргнуть. – Допился, алкаш…»
С мимикой-полемикой дело было – полный швах; не выгорело и с жестами; единственно, что ему более-менее удалось, так это чуть сжать-разжать клешни. Радости это новое умение Порнову принесло мало; скорее наоборот; наш боец уж на что был человек волевой-военный, а все ж в первую микросекунду струхнул преизрядно; даже задубел как-то изнутри.
«Полный трандец, – в крайнем испуге понял Порнов, наблюдая черные лаковые дуги мощных клешней. – Меня ведь кибер честно предупреждал… Вот, не слушаю никого, кладу с пробором, – нате-получите. С такими огребалами меня еще вперед Вставалкина – волка позорного – с борта спишут…»
Крылом урагана, краем циклона в мозгах Порнова пронеслась горячая десятка разнокалиберных вопросов: от безалаберного «Чем же в носу ковырять?» до почти панического «Как же теперь девчонок обнимать-то; испугаются поди…»
– Мне тут анекдот подходящий вспомнился, – усмехнулся посередине этого разгула-разброда чувств-эмоций спокойный и циничный кусочек порновского "я"; чувствовалось, что ему не впервые брать бразды в свои руки и быть за лидера; по аналогии с предыдущим раздвоением назовем его Порновым Первым. – «Знаешь, Сара, мой муж теперь – трижды импотент; вчера вкручивал лампочку, упал с табуретки, откусил язык и переломал руки…»
– Ха-ха-ха; очень смешно! – фыркнул Порнов Второй нервно; не то чтоб он обиделся на «импотента»; скорее подивился своей способности рассказывать сейчас анекдоты; и больше порадовался своей выдержке, чем огорчился ее неуместности.
