Игорь Гетманский - Цена бессмертия (сборник)
«Это Рут! — подумал я. — Он смотрит их глазами. Он действует их руками… Но каким образом он получил контроль над их сознанием? Как он это сделал?!»
Когда Глэдис и Лотта проходили под камерой и стали видны только их плечи и макушки, откуда–то издалека, из–за границ видимости, раздался угрожающий крик.
— Стой! — прогремело в зале. — Стрелять будем! — Их догоняли охранники.
Президент, ободренный действиями службы безопасности, вскричал:
— Разберитесь с этими шлюхами!
Я с ужасом ожидал услышать звуки выстрелов, но они не прозвучали. По всем правилам охрана должна была стрелять без предупреждения — в тех, кто только что неведомым способом уложил несколько человек и перся к сверхсекретному объекту как танки. Но в этой ситуации действия преследователям диктовала мужская психология: что это за угроза — две бабы! Возьмем живыми, а будут сопротивляться — пристрелим без проблем!
В тот момент я возблагодарил создателя за то, что мир устроен так, как есть, а не иначе…
Трансляцию перехватила следующая камера. Лотта и Глэдис немного уменьшились в размерах и оказались посередине длинного коридора. И тогда стало видно, что их догоняют три фигуры в десантной униформе с оружием в руках.
— Стоять, суки!
Девушки и глазом не моргнули. И все так же размеренно и быстро продолжали продвигаться вперед. Преследователи вскинули бластеры. И тогда прямо перед их лицами полыхнуло желтое пламя, и адские высверки ударили в головы людей.
Три трупа с обугленными черепами рухнули на пол коридора почти одновременно.
А потом раздались торопливые бухающие шаги — кто–то невидимый догонял девушек…
Рут безукоризненно использовал свою невидимость. Сейчас он защищал жизни Глэдис и Лотты, и я почувствовал, как во мне шевельнулась невольная к нему симпатия…
— Что это такое?! — завизжал Арчибальд Дэйв. Я быстро взглянул на него: он стоял, поднеся судорожно сжатый кулак к лицу, другая его рука выкручивала лацкан пиджака «колючки». В глазах президента дыбилось изумленное бешенство. — Остановить их! Немедленно!
— Мы делаем все возможное, сэр! — ответствовал голос «комментатора». — К зданию направлена команда «экстра»!
— К черту «экстра»! Они уже на подходе к генератору!
Девушки подошли к тому месту, где коридор поворачивал под прямым углом, и как по команде — по команде Рута! он контролировал их! — замерли на месте. Звук бухающих шагов, сопровождающий их марш, затих. Потом раздался грохот — такой, как будто на пол упала тяжеленная стальная чушка. И без паузы — шипящий гром бластерного огня.
«Рут прыгнул за угол! — понял я. — И расстреливает пост, что стоит перед дверью помещения с генератором!»
Камера, уткнувшаяся в неподвижные спины девушек, не передавала эстафеты трансляции той, что находилась за углом. Автоматика следила за теми, кого видела…
— Покажите, черт вас возьми, что там творится! — возопил президент.
Его приказ был выполнен с некоторой задержкой. Следующая камера начала репортаж в тот момент, когда Глэдис и Лотта сдвинулись с места и решительно шагнули за угол.
На экране возник небольшой холл. Посреди его лежали три мертвых десантника. Дальняя стена холла представляла собой внушительную стальную дверь с тремя сейфовыми замками и двумя штурвалами внутренних засовов. Замки, судя по небольшому настенному табло с крупными оцифрованными сенсорами, были электронными. Их изображение подергивалось легкой прозрачной рябью.
«Рут подошел к пульту!» — понял я.
— Они не смогут подобрать код, сэр, — неуверенно сказал «комментатор». Ему никто не ответил, потому что панель с сенсорами протестующе заскрипела, согнулась и с противным скрежетом отделилась от стены. И зависла в воздухе. А потом с бешеной скоростью устремилась по направлению к объективу камеры. На экране это выглядело так, будто покореженная железяка с рваными краями приобретает гигантские размеры и летит прямо в зал.
Раздался оглушительный грохот удара панели о микрофоны камеры. На мгновение пущенная железка заняла собой весь экран — президент шарахнулся назад, в свите раздались испуганные крики, только «колючка» стоял как столб, выпучив черные репьи, — и исчезла.
Теперь экран опять показывал холл с фигурами девушек возле двери. На месте панели с сенсорами в стене зияло прямоугольное отверстие с обнажившейся начинкой табло. Начинка — сенсорные клеммы, платы с чипами, мелкие проводки и светодиоды — загадочным образом ожила. Некоторые клеммы чуть–чуть зашатались, между ними замелькали мелкие искорки, зашевелились проводки, светодиоды стали беспорядочно мигать.
— Кто–то пытается обойти кодовую защиту! — заорал Арчибальд Дэйв. — Где ваша проклятая «экстра»?!
— Они уже в здании, сэр! — прозвучал бодрый ответ из динамика.
И тут по светодиодам вполне осмысленно побежали упорядоченные разноцветные огоньки. Повинуясь беззвучной команде Рута, Глэдис и Лотта подошли к двери, разделились и встали напротив штурвалов внутренних засовов. Раздался тоскливый писк — электронный сторож сдался: с глухим скрежетом подались тяжелые ригели всех трех сейфовых замков. Девушки положили руки на штурвалы и, энергично двигая локтями, принялись отпирать внутренние засовы. Те со стуком убрались в свои дверные гнезда.
Чья–то невидимая рука плавно открыла массивную дверь. За высоким порогом, в полутьме помещения обрисовались четкие контуры стоящего на полу генератора «два в одном».
— Ах! — с ужасом простонал кто–то из свиты Дэйва.
— Молчать! — вскричал президент. И с нотками отчаяния добавил: — Где же коммандос?!
Ответом ему был грохот каблуков и грозные крики луженых глоток: команда «экстра» неслась по коридору.
Но было поздно. Глэдис и Лотта перешагнули через порог, и дверь медленно, но уверенно стала закрываться. Когда десантники ворвались в холл и с ходу, не глядя, открыли огонь, их бластерные разряды напоролись на мощную броню сейфовой двери. А сквозь громовое шипение желтых молний раздался стук запираемых засовов. Девушки закрыли дверь изнутри.
— Дайте обзор помещения! Живо! — вдруг ожил и завопил «колючка». Арчибальд Дэйв согласно зашипел и грязно выругался.
Но автоматика дала какой–то сбой. Связь с видеокамерой, находящейся в помещении с генератором, не устанавливалась. Пока «комментатор» ликвидировал неисправность, никто в зале не произнес ни слова. Только поверженный мною бугай приподнял голову и что–то попытался сказать, но громко застонал и с буханьем впечатался стриженым затылком в пол.
