Игорь Гетманский - Цена бессмертия (сборник)
Я сделал паузу и выразительно оглядел всех присутствующих, нагнетая зловещую атмосферу, которую произвели мои слова. Президент и стоящий рядом с ним человек — «колючка» смотрели на меня во все глаза.
— Я отвечу на этот вопрос сам. Он готовит диверсию. И цель ее — лишить Империю генератора «два в одном». Рут мечтает о мировом господстве! — Я начал врать, но не соврешь — не расскажешь! — И он, упустив из рук генератор Рочерса–старшего на Рамзесе–2, решил взять реванш здесь, заполучить в руки более мощное, самое мощное во всей Галактике оружие! — Я снова на мгновение умолк и выдал заключительный аккорд: — Скажите, президент, кто из ваших людей сможет его остановить, когда он начнет действовать? Кто — если кибера–невидимку «не видит» даже прибор Б–10?! — И добавил еще легкое вибратто напоследок: — Вы думали, что заполучили ценного союзника в борьбе с Земной Системой — а вы пригрели на груди змею! Невидимую сверхразумную металлическую тварь, которая может погубить Империю!
Я умолк, и в зале воцарилась гнетущая тишина. И в ней я услышал учащенное дыхание президента. Что он скажет? Сейчас все решится…
Но первым голос подал не он, а стоящий рядом с ним человечек:
— Слушайте, Рочерс, — тихо спросил он, — вы говорите, что кибер может становиться абсолютно невидимым?
— Да, — твердо ответил я. — Правда, его выдают еле заметные оптические эффекты, возникающие при движении. Они проявляются как колебания воздуха. Но я был свидетелем того, как Рут и его киберы–невидимки действовали на Рамзесе–2, и скажу, что эти колебания мало помогают в противостоянии с ними.
— А глаза? — снова спросил он.
— Что глаза? — не понял я.
— Глазки видеокамер киберов, — пояснил он. — Они тоже невидимы?
— Да, — не ожидая подвоха, недоуменно ответил я. «Колючка» повернулся к президенту и сказал:
— Он врет, cэр.
Дэйв наградил меня хлестким угрожающим взглядом и строго уставился в переносицу «колючки»:
— Объяснитесь!
Тот без тени волнения произнес:
— Если видеокамеры киберов–невидимок невидимы, то это значит, что киберы слепы и не могут совершать целенаправленные действия. Это же тривиально: так как волноводы «обводят» свет в обход глазков, чтобы объективы камер не обнаружил наблюдатель, то видеоинформация в мозг кибера не поступает! — Он развел маленькими вялыми ручками и скривился в кислой усмешке. — Рочерс — журналист, у него богатое воображение, и он придумал удачную историю. Но, к сожалению, он плохо знает физику.
Я понял, что пропал. Человечек президента изложил совершенно правильное соображение! А оно, конечно же, не приходило мне в голову! Конструкторы волноводов «Спектр–максимум» каким–то образом решали проблему получения видеоинформации кибером–невидимкой. Но я не знал, как они это делали! И не мог опровергнуть обвинений во лжи!
— Что вы на это скажете, Рочерс? — хмуро спросил Арчибальд Дэйв.
— Я не знаю, что ответить, — честно признался я. — Но знаю, что Рут может стать невидимым в любую минуту, только включив систему волноводов. И не будет страдать слепотой.
— Это не ответ, — отрезал президент. — Что вы можете сказать еще?
Я почувствовал, как земля уходит из–под ног.
— Осмотрите Рута, — выдал я последнее, что мог сказать, — и вы убедитесь в правоте моих слов.
— Он врет, — не сводя с меня черных маленьких репьев, сказал человечек — «колючка». И, повернувшись к президенту, что–то шепнул и многозначительно посмотрел на него. Дэйв кивнул. Человечек щелкнул пальцами, и один из телохранителей, этакий платяной шкаф в костюме–тройке, готовно шагнул к нему. Человечек мотнул головой в мою сторону, и шкаф направился ко мне.
Ну, вот и все, подумал я. Разговор закончен. Сейчас этот бугай отведет меня в маленькую глухую комнатку без кондиционера и поставит на пол миску с баландой. И я буду сидеть взаперти, пока эти знатоки физики не разберутся в начинке Рута. Но — пусть, я сделал самое важное, посеял в них сомнения, они не успокоятся, пока не проведут проверки моего «вранья», а через пару часов выпустят меня на волю.
И президент должен будет сдержать свое слово.
Бугай подходил ко мне не торопясь. Я успел полюбоваться на то, как диковинно его могучие воротниковые мышцы вздымают над основанием шеи ткань безупречно белой сорочки. И как мощная шея без малейшего намека на переход врастает в затылок. Я понимающе улыбнулся ему, и тут без всякого замаха он всадил свой огромный мясистый кулак в мою грудь.
То, что я ощутил, было даже похуже удара лазерного разряда в бронежилет, что я получил на Рамзесе–2. В груди как будто разорвался пушечный снаряд, мне показалось, что я мгновенно рассыпался на мелкие воющие от боли кусочки, а освобожденная от тела душа устремилась прочь от ухмыляющейся рожи моего обидчика. Но это только казалось. На самом деле я отлетел на три шага, рухнул на ковер и перекатился через голову. Наверно, я выглядел нелепо — слепо вставая на четвереньки, с курткой, задранной на голову, но я не думал о впечатлении, которое произвожу на зрителей. Я не мог думать ни о чем. А спешил встать на ноги до того, как громила в костюмной тройке подойдет ко мне, чтобы нанести следующий удар.
Я поднялся как раз в тот момент, когда он приблизился на расстояние вытянутой руки. Его гладкая бычья морда качалась в метре от моего лица, как боксерская груша. Я удивился этой качке, потому что не сразу сообразил, что просто все плывет у меня перед глазами. А понял это только тогда, когда увидел с двух сторон от его переносицы не по одной глубоко посаженной под лобную кость тусклой пуговице, а по две.
Я сфокусировал взгляд и от этого закачался сам — как пьяный. Сейчас опять ударит, дебил, подумал я. И, чтобы этого не произошло, ударил первым.
Громила даже не изменил выражения пуговиц на морде. Он ленивым движением перехватил мой слабый кулак и, выкрутив его и заставив меня согнуться, нанес три страшных удара под ложечку.
Внутренности мои содрогнулись и лопнули. Колени подогнулись. Но шкаф не дал мне упасть, а взял за горло, слегка приподнял и мощным толчком отшвырнул к стене. Я пролетел пару метров, ударился об стену спиной и затылком и, считая черные звезды в глазах, сполз на пол и завалился на бок. Сквозь штормовой шум в черепной коробке прорвался голос Арчибальда Дэйва:
— Он будет бить вас, Рочерс, до тех пор, пока вы не расскажете об истинной причине вашего прилета.
«Скоты! — гудело в голове. — Никакие вы не корсары — это для вас слишком красивое слово, вы просто скоты! И никогда у вас не будет ни империи, ни нормальной жизни. Потому что вы — крупный рогатый скот… Быдло… Как вот этот дебил, который опять надвигается на меня!»
