Лиана Мориарти - Верные, безумные, виновные
– Ладно, съем кусочек.
Холли взяла вилку и подцепила малюсенький кусочек. При этом ее личико исказилось от омерзения.
– О, ради бога!
Сэм с такой силой шмякнул ладонью по столу, что задребезжали тарелки и все подскочили. Встав, он схватил тарелки обеих девочек и с громким звоном опустил их в раковину.
Наступила тишина. У Холли и Руби был ошеломленный вид. Такого никогда не происходило при поедании картофельной запеканки. Это не может быть всерьез. Они – не та семья, в которой кричат и с размаху хлопают по столу.
У Руби дрожали губы. Глаза наполнились слезами.
– Руби, все хорошо, – сказала Клементина.
Руби опустила голову и закрыла лицо ладонями, словно пытаясь спрятаться.
– О господи, Руби, прости меня, детка, – донеслись из кухни слова Сэма. Он едва не плакал. – Я просто не сдержался. Мне очень жаль. Очень, очень жаль.
Руби подняла личико со следами слез и принялась шумно сосать свой большой палец.
– У тебя был очень громкий голос, папа, – дрожащим голосом проговорила Холли. – У меня даже уши заболели.
– Знаю, прости меня. Кто хочет мороженого? – спросил Сэм. – Много мороженого!
– Что? Они не могут есть на ужин мороженое.
Клементина, сидевшая спиной к кухне, повернулась и посмотрела на него.
– Конечно могут! – возбужденно произнес Сэм. – Почему нет?
Он подошел к морозильнику.
– Пусть сначала съедят хотя бы булочку.
– Хочу мороженого! – сердито взвыла Руби, внезапно оправившись от слез и для убедительности размахивая своим мокрым большим пальчиком.
– И я тоже! – подхватила Холли.
– Да пропади все пропадом, Сэм! – не выдержала Клементина. – Они не будут есть на ужин мороженое!
В последнее время воспитание детей плохо им удавалось. Они переходили от чрезмерной снисходительности к чрезмерной строгости и наоборот.
– Нет, они будут есть мороженое! – возразил Сэм. Поставив на столешницу коробку с мороженым, он снял с нее крышку. Он был в возбужденном состоянии, как под наркотой. – Что за беда, если они съедят на ужин мороженого? Живи моментом. Жизнь коротка. Веселись в свое удовольствие.
Клементина уставилась на него:
– Почему ты такой…
– Где ложка для мороженого? – спросил Сэм, наклонив голову над ящиком со столовыми приборами. – Та, с белым медведем?
– Потерялась! – прокричала Клементина. – Как и все остальное!
Глава 64
Еще не успев открыть глаза, Дакота почувствовала себя несчастной. Собственное тело казалось ей чужим – плоским, отяжелевшим и в то же время пустым, словно из нее что-то выкачали. Вчера она совершила ужасный, отвратительный и безответственный поступок. Она играла с прелестной маленькой девочкой, как с куклой, а потом, когда ей наскучило, перестала обращать на нее внимание и занялась чем-то другим, а та маленькая девочка едва не утонула. Дакота вспомнила о живущей на углу женщине, у который был маленький ребенок. Дакота с мамой на прошлой неделе встретились с ней в магазине, и мама Дакоты сказала, что Дакота, когда подрастет, сможет сидеть с ее ребенком, а женщина воскликнула: «Это будет здорово!», и все вокруг заулыбались, не зная, что Дакота такая безответственная и никогда не сможет быть няней, потому что при ней ребенка может убить током, или он обожжется утюгом, или опрокинет на себя кастрюлю кипящего супа, или…
БАХ, ТАРАРАХ!
Дакота вздрогнула от неожиданности. С заднего двора доносился грохот, лязг и звон. Отбросив в сторону одеяло, она подбежала к окну спальни. Встала на колени на диванчик и отодвинула штору.
В фонтане стоял ее папа, правда, воды там не было, осталась только противная слякоть. Он колотил массивным железным прутом, наподобие бейсбольной биты, по огромной скульптуре в центре фонтана. Дакоте это напомнило один из старых фильмов про войну или революцию, который она видела по телевизору и в котором сотни людей с помощью веревок стаскивали вниз гигантскую статую человека, одобрительно крича, когда она медленно падала.
Правда, в данном случае это был один человек – папа. Она никогда не видела, чтобы он действовал так злобно, молчаливо, исступленно, словно стремясь кого-то убить. Она увидела, как отлетела мраморная голова ангелочка, и больше смотреть была не в силах. Подбежав к кровати, она спряталась под одеялом, как маленький ребенок прячется от грозы.
Глава 65
– Мама, куда мы едем? – в третий раз спросила Дакота с заднего сиденья автомобиля.
– Может быть, в тот новый японский ресторан, о котором я рассказывал утром? – с надеждой спросил Вид, сидевший рядом с водителем. – Это сюда, да? По-моему, там готовят лучшую в Сиднее темпуру. Ты заказала столик? Готов поспорить, ты заказала столик, да? Сюрприз?
– Мы не едем в ресторан, – сказала Тиффани, следя за дорожными знаками, пока они ехали по кольцевой развязке.
Она точно знала, куда они едут, потому что недавно занималась ремонтом квартир в этой округе. Ей это хорошо удалось. Так легко было угодить хипстерам, которые приходили в восторг от оригинального (на вид) декоративного потолка.
– Мы всего лишь нанесем краткий визит, – сказала Тиффани. – Просто заскочим по пути.
– Сейчас так не принято, – мрачно проговорил Вид. Ему понравилось бы, если бы люди просто заезжали по пути. Он вздохнул. – Знаешь, если мы едем туда, куда я думаю, – это плохая идея. Мы едем туда, куда я думаю?
– Угу, – ответила Тиффани, взглянув на него.
Он пожал плечами. Он избегал конфронтации. Просто хотел, чтобы все были счастливы. Смущенное выражение на лице Вида во время чьих-то поминок (у него была большая семья, и люди регулярно умирали) всегда казалось забавным: «Мне не позволено выглядеть счастливым, хотя я нахожусь в обществе всех этих замечательных людей!»
– Куда мы едем, папа?
Дакота наклонилась вперед, просунув лицо между двумя сиденьями.
– Едем на ужин. – Вид достал свой телефон. – Я собираюсь прямо сейчас заказать столик.
– Это то, что надо! – ликующе произнесла Тиффани.
Она медленно ехала по узкой, заставленной машинами улице. В этих недорогих районах, претендующих на самобытность, есть одна серьезная проблема – невозможно найти место для чертовой парковки.
– Ты не найдешь парковку, – сказал ей Вид и приложил телефон к уху. – Перестань! Дурацкая идея. Да, алло! Я слышал, у вас лучшая в Сиднее темпура, это так? Отлично! Нельзя ли нам отведать ее сегодня? Нет! Перестаньте, неужели не сможете запихнуть нас в какой-нибудь угол? Трех небольших людей.
– Где мы? – спросила Дакота.
– Сейчас мы заедем к Клементине и Сэму! – с напускной храбростью проговорила Тиффани.
Прежняя ее убежденность вдруг дрогнула. У нее был их адрес только потому, что его дала Эрика, чтобы они послали Руби подарок с пожеланиями скорейшего выздоровления. В ответ они получили сдержанную почтовую открытку, которая как бы говорила: «Мы не хотим больше вас видеть».
– Что? – удивилась Дакота. – Зачем?
– Это то самое место? Смогу ли я припарковаться? – вслух размышляла Тиффани, ставя «лексус» задним ходом между двумя машинами. – Конечно смогу, я – чемпион!
– Я заказал столик! – Вид ликующе помахал мобильником, потом огляделся вокруг. – Так ты нашла место.
– Пойду постучу в дверь, – сказала Тиффани. – Посмотрю, дома ли они.
– Угу, а мы останемся здесь, – отозвался Вид. – Посмотри… в каком они настроении.
– Они знают, что мы приедем? – спросила Дакота.
– Нет, – ответила Тиффани. – Это сюрприз. Скажу им, мы были неподалеку.
Вид фыркнул.
Тиффани вышла из машины, открыла зонт и перекинула сумку через плечо. В сумке был штрудель, который она перед поездкой достала из морозильника.
Она остановилась. Бесшумно и покорно шел дождь, словно сам от себя устал. Тиффани помедлила. Правильно ли она поступает? В конце концов все забудется. И каждый будет жить своей жизнью.
– Мама? – Тиффани обернулась. Дакота опустила окно и высунула голову. Она покраснела и затаила дыхание. – Если Холли и Руби дома и если они хотят меня видеть, то я бы тоже пошла.
– И я тоже. – Вид перегнулся через сиденье. – Я тоже пошел бы.
Это была хорошая мысль.
Тиффани выпрямилась и пошла к дому. Она вдруг вспомнила о том вечере, когда была на пробах для работы в клубе, вспомнила свой ужас, когда пришлось идти по подиуму в туфлях на высокой платформе. Она вспомнила, что рассказала об этом Клементине. Да уж, это тебе не прослушивание для Королевского камерного оркестра Сиднея! Но Клементине нужно было отвлечься, поэтому Тиффани говорила все, что приходило в голову, а потом ей стало неловко, словно она заставила Клементину слушать постыдные, низменные истории из своего прошлого.
Номер девять оказался небольшим симпатичным двухэтажным домом из песчаника, зажатым между двумя почти одинаковыми на вид террасами. Разглядывая их, Тиффани думала, внесены ли они в список культурного наследия. Она представила себе, как ядро крушит всю эту прелесть и на месте здания вырастают трехуровневые жилые дома. Неправильно! О, как неправильно и жестоко! Но как выгодно!
