Константин Якименко - Тень на дереве
Лада спит. Её едва слышное дыхание невинно и беззащитно. Вот ведь как: она пригласила меня к себе, а сама уснула. Она правда устала. Я тоже в этом виноват.
Пусть отдыхает. Ей ещё понадобятся силы.
Часы на стене - массовое орудие легального убийства. Они отстают на две минуты сорок три секунды. Всё равно - с невозмутимой практичностью они миг за мигом приближают неизбежное.
Некоторые считают, что время - это река. Они хотели придумать машину времени, чтобы перемещаться в прошлое и в будущее. Глупо: прошлое уже умерло, а будущее ещё не родилось. Им не приходило в голову, что по времени можно путешествовать не вдоль, а поперёк.
Если бы только я мог... но моей остаточной силы слишком мало.
Лёгкие щелчки - но для меня они как лязг мечей в последней смертельной схватке; как удары плетей по оголённой спине. Тик-тук, тиритук. Тик-тук, тиритук.
"Помнишь? Я здесь!"
О нет, не просто помню - знаю.
Картина на стене. Из-за неё всё случится скорее, чем могло бы - ведь её нарисовала Лада. Она не рассказывала, но когда мне нужно что-то узнать от человека, не обязательно задавать ему вопросы.
Ильма тоже рисовала, хотя иначе. Кажется, лучше... или нет. Может быть, и нет. Просто - иначе.
Илимандра - повелительница деревьев на Эльбисе: какая ирония!
Здесь тоже деревья. Линии, что пронизывают их, почти живые, выпуклые. Не многие так умеют, но Ильма умела. Густой лес: первозданно таинственный сумрак, враждебный цивилизации. Однажды о н о поймало меня в таком же лесу. Совпадение?
Нет. Всего лишь причудливая игра памяти.
Ещё раньше. Вечер на Кариэме. Я прощаюсь с Ильмой. Скоро я стану учеником Дракона.
Она такая воздушная в этом тонком зелёном платьице, настоящая лесная фея: махнет руками - и поднимется вон туда, к окнам сторожевой башни. Махнет ещё раз - и воспарит над дворцом. Ещё раз - и скроется в облаках.
Беру её за руки и не даю улететь. Стоим не шевелясь; в тёмных глазах Ильмы - бесконечная печаль грядущего одиночества.
- Ну хорошо, Ихер... пора уже. А то ещё чуть-чуть, и я тебя никуда не отпущу!
- Знаешь, о чём я сейчас думаю, любимая?
- Лучше не говори. Пожалуйста! Не говори.
- Но почему?
Если бы Ильма сказала: не лети никуда, Ихер! Зачем тебе чужая сила и мудрость, когда у тебя есть наша любовь... Нет, не так. Если бы она сказала просто: пожалуйста, останься со мной сейчас! Без тебя мне будет очень пусто и тоскливо... Нет, даже не так. Только это: останься со мной. И всё. Если она так скажет, то я выкину всю ерунду из головы и никуда не полечу. Но она говорит:
- Потому что всё уже решено. И я боюсь совсем свихнуться, прямо сейчас... А ты потом будешь жалеть. Не надо этого. Всё идет так, как должно идти. Ихер, я ведь буду ждать тебя! Столько, сколько придётся... даже вечно. Ты знаешь.
- Да, Ильма, я знаю. Но тебе не придётся ждать вечно. Я вернусь, обещаю тебе, и всё у нас будет замечательно. Вот увидишь!
- Конечно же, замечательно... Я верю, верю тебе! - слёзы в глазах: маленькие, но невероятно тяжёлые жемчужины. - Ну всё, иди! - умоляюще: Пожалуйста, иди!
Я ещё могу сказать сам то, что не осмелилась сказать она. Могу прижать её к себе и не отпускать минуту... час... вечность. А потом отдать распоряжение дворецкому - и устроить праздник по случаю того, что остаюсь. Могу поступить так...
Но я закрываю глаза - и вижу возможности, которые открывает передо мной учение Дракона. Не власть над людьми - она, если на то пошло, у меня уже есть. Власть над пространством и временем. Та, что бывает только у богов.
И я поступаю иначе.
Короткий порывистый поцелуй:
- Я вернусь, Ильма! - с полдороги от внешних ворот: - Вернусь, моя любимая! Дождись меня!
Кажется, она что-то ответила. Но я уже не расслышал.
Я буду ждать, сказала Ильма.
Столько, сколько придётся.
Даже вечно.
Вечно.
Я сдержал обещание. Вернулся, и всё было замечательно. А потом меня позвали снова - и я снова ушёл. Но я и тогда вернулся. А потом... именно тогда, когда я решил остаться и больше не уходить, мне пришлось уйти навсегда.
Ильма уже не ждёт меня. О нет, не ждёт! Потому что теперь я - это тень? Потому что она ничего не помнит обо мне? Нет, не поэтому. А прежде всего потому, что о н о объяснило ей: ждать больше некого.
О н о - это я, и так было с самого начала. Мы не менялись местами, нет - моя сила всегда была больше моей любви. Просто о н о всегда было настоящим мной, а я, жалкий беглец, всегда был тенью.
Издевательский скрежет древнего ледника в груди: ты давно это знал.
Пьём чай - крепкий, бодрящий. Чаинки в коричневой жидкости - как изъеденные временем обломки затонувших кораблей.
Затишье, что бывает перед грозой.
- Мне нравится твоя картина, Лада.
Деревянный стол неустойчив, хотя для других это не заметно. Одна из четырёх ножек - раненная и ослабевшая, её линии порваны, они теряются в пространстве. Сотрясение посильнее - ножка сломается и обрушит на пол искалеченный стол. Но сейчас силы недостаточно. Только в чашке разыгрался десятибалльный шторм.
- Я же тебе не рассказывала!
- Нет. Но это видно.
- Боже... опять я забыла, с кем связалась. И почему я, спрашивается? Я же не какая-нибудь особенная вроде тебя. Обычная себе девушка...
Ответа нет. Скорее всего, и не будет.
- Твоя картина. Наверное, профессионал найдёт в ней изъяны. Зато она настоящая, а это важнее.
- Ты так говоришь... Будто точно знаешь: вот это - настоящее, а вот то - нет. Будто тут не может быть никаких сомнений. А я вот никогда не знаю... Как ты отличаешь настоящее от ненастоящего?
- Просто вижу, - как ей ещё объяснить? Она же не видит линии и не слышит волны, хотя её душа чувствует и то, и другое.
- А я - настоящая?
- Конечно. Разве может быть иначе?
- А ты сам?
- Я уже говорил. Я - тень.
Гнетущее безмолвие. Отяжелевший воздух давит на лёгкие.
- Ладно. Давай лучше про картину. Что в ней такого особенного?
- В неё можно войти.
- Войти? Что, взаправду? Погулять по лесу, посмотреть, куда ведёт эта тропинка? Знаешь, я себе хорошо всё представляла, когда рисовала. Не только то, что видела, но и дальше... как бы всё целиком.
- Потому у тебя так и получилось. У Ильмы тоже... - я не заканчиваю фразу.
Кинжал, рассекающий воздух с противным свистом. Звук такой высокий, что его невозможно услышать. Потом - долгая тишина.
- Ведь всё дело в ней, - говорит Лада.
- Что ты хочешь сказать?
- Что о н о приходит за тобой из-за неё. Как чувство вины, что ты не можешь быть с ней. Что ты... ну, вроде ты должен быть с ней, а ты где-то ещё. Вот здесь. Со мной... хотя на самом деле - нет, не со мной. Неужели ты ещё не понял?
- Какое это имеет значение?
- Какое?! Знаешь, что... может, для тебя это и не имеет значения.
