Роальд Даль - Месть злейшим врагам
— С первым романом вас, — сказал Найп, вынимая из корзины громадную кипу отпечатанных страниц.
Всё лицо мистера Болена покрылось бусинками пота.
— Уф! Ну и работёнка! — выдохнул он.
— Но вы с ней справились, сэр. Вы с ней справились.
— Дайте-ка взглянуть, Найп! Как он читается?
Он принялся за первую главу, передавая каждую прочтённую страницу молодому человеку.
— Боже мой, Найп! Что это такое? — Тонкая синюшная рыбья губа мистера Болена слегка шевелилась, произнося слова, его щёки постепенно раздувались. — Но, послушайте, Найп, это же возмутительно!
— Должен сказать, сэр, действительно довольно пикантно.
— Пикантно! Да это просто мерзость! Я не могу поставить своё имя под такой писаниной!
— Совершенно верно, сэр. Совершенно верно.
— Найп! Уж не сыграли ли вы со мной какую-нибудь грязную шутку?
— О нет, сэр. Нет!
— А очень похоже.
— А вам не кажется, мистер Болен, что вы чересчур давили на педали дозировки страсти?
— Дорогой мой мальчик, ну откуда мне знать?
— Почему бы вам не попробовать ещё разок?
И мистер Болен произвёл второй роман, и на этот раз всё шло по плану.
Менее чем за неделю машинопись была прочитана и принята одним восторженным издателем. Найп тут же ринулся вдогонку с романом под своим именем, затем для ровного счёта сделал ещё дюжину. «Литературное агентство Адольфа Найпа» приобрело известность как большой коллектив многообещающих молодых романистов. И снова потекли денежки.
Именно тогда молодой Найп стал проявлять подлинный талант к большому бизнесу.
— Послушайте, мистер Болен, — заявил он. — У нас по-прежнему слишком большая конкуренция. Почему бы нам просто не поглотить всех других писателей в стране?
Мистер Болен, который теперь щеголял в вельветовом пиджаке бутылочного цвета, а волосы отпустил так, что они на две трети закрывали ему уши, состоянием дел был вполне доволен.
— Не понимаю, о чём вы, мой мальчик. Нельзя же вот так просто взять и проглотить писателей.
— Ещё как можно, сэр. Точно так же, как поступил Рокфеллер со всеми нефтяными компаниями. Просто выкупите их, а если не станут продаваться, то задавите. Чего проще!
— Ох, Найп, поосторожнее. Поосторожнее.
— Вот тут у меня списочек, сэр, пятидесяти наиболее известных наших писателей. Я намерен предложить каждому из них пожизненный контракт с оплатой. От них же требуется сущий пустяк — всего лишь обязаться никогда больше не писать ни слова, ну и, разумеется, позволить нам ставить их имена под нашими собственными сочинениями. Ну, как?
— Они никогда не согласятся.
— Вы не знаете писателей, мистер Болен. Согласятся, вот увидите.
— А как же жажда творчества, Найп?
— Это всё мура. Что их действительно интересует — как и любого другого так это деньги.
В конце концов мистер Болен неохотно согласился попробовать, и Найп, сунув в карман список литераторов, отправился в большом «кадиллаке» с шофёром наносить визиты.
Прежде всего он поехал к человеку, стоявшему в списке первым — весьма крупному, замечательному писателю, — и без труда попал в дом.
Он изложил своё дело и показал чемодан с образцами романов, а также контракт, который этот человек должен был подписать и который гарантировал ему столько-то в год до скончания его дней. Писатель вежливо выслушал Найпа и, решив, что имеет дело с сумасшедшим, твёрдо указал на дверь.
Второй писатель, поняв, что Найп не шутит, набросился на него с тяжёлым железным пресс-папье, и нашему изобретателю пришлось пуститься наутёк по саду, а вслед ему летел такой поток отборнейших поношений и ругательств, какого он ещё сроду не слыхал.
Но Найпа было не так-то просто обескуражить. Он был разочарован, но отнюдь не смятен, когда отправлялся в своём большом автомобиле на поиски нового клиента. Им оказалась женщина, известная и популярная писательница, толстые романтические книги которой в миллионах экземпляров расходились по всей стране. Она любезно приняла Найпа, угостила его чаем и внимательно выслушала.
— Всё это звучит весьма заманчиво, — сказала она. — Но мне, понятное дело, трудно вам поверить.
— Мадам, — ответил Найп, — едемте со мной, и вы увидите всё собственными глазами. Моя машина ждёт вас.
И они уехали, а через какое-то время удивлённую даму провели в машинный зал, где обитало чудо. Найп увлечённо объяснил, как оно работает, а чуть погодя даже разрешил даме сесть на «водительское» кресло и поупражняться.
— Ладно уж, — вдруг сказал он, — хотите создать книгу прямо сейчас?
— О да! — вскричала она. — Пожалуйста!
Она была весьма компетентна и, казалось, знала, чего именно хочет. Сама сделала предварительный выбор, после чего выдала длинный романтический роман, полный страсти. Прочитав первую главу, она пришла в такой восторг, что тут же подписала контракт.
— С одной разделались, — сказал потом Найп мистеру Болену, — причём с довольно крупной.
— Славно сработано, мой мальчик. — А вы знаете, почему она его подписала?
— Ну и почему же?
— Дело не в деньгах. Денег у неё навалом.
— Тогда почему?
Найп осклабился, оттопырив верхнюю губу и обнажив длинный ряд бледных дёсен.
— Просто потому, что машинное сочинение лучше её собственных, и она это поняла.
После этого Найп мудро решил сосредоточить свои усилия только на посредственностях. Всех же, кто стоял выше — а их было так мало, что особой роли они не играли, — соблазнить было явно не так легко.
В конечном счёте после нескольких месяцев работы он убедил заключить контракт около семидесяти процентов литераторов, внесённых в его список. Легче всего оказалось уламывать людей постарше, тех, кто уже поисписался и пристрастился к спиртному. Больше всего хлопот доставляла молодёжь: эти были бранчливы и задиристы, подчас бросались в драку, когда Найп пытался подкатиться к ним.
Но в целом начало было неплохое. За последний год, как установлено, половина всех романов и рассказов, опубликованных на английском языке, выпускалась Адольфом Найпом на его Великом Автоматическом Грамматизаторе.
Вас это удивляет? Сомневаюсь. И ведь худшее ещё впереди. Сегодня, как поговаривают, уйма народу торопится свести дружбу с мистером Найпом. А для тех кто никак не решится поставить на контракте своё имя, гайки закручиваются всё туже.
Сейчас, в этот самый миг, я сижу и слушаю, как в соседней комнате плачут девять моих голодных детей. И чувствую, как моя рука воровато подбирается всё ближе и ближе к золотому листку контракта, лежащему против меня на столе.
