Виктор Колупаев - Дзяпики
– Какое предельное равнодушие к пришельцам, – сказал Вяльцев. – Они так поглощены своим праздником, что становится даже несколько обидно. Только вот этот голопузый несмышленыш пытается завязать с нами отношения.
– По-моему, – возразил Акимов, – он просто издевается над нами. Смотрите, какие он строит рожи. Из него бы вышел хороший мим.
– И ни тени страха или испуга, – удивился Силуэтов.
– Вот тут и попробуй завязать с ними дружеские отношения, – печально сказал Вяльцев.
– Может быть, мне… – начал Акимов.
– Хватит, Толя. Не продолжай. Знаю, что ты хочешь сказать. Один ты к дзяпикам не пойдешь.
– Как хотите. – И Акимов излишне внимательно начал разглядывать происходящее на берегу. – Ну, тогда в закрытых глайдерах. Мы можем спокойно приземлиться рядом с ними… Начать переговоры… Даже не выходя наружу… Мы так близко к чему-то интересному. Ведь это цивилизация. Может быть, самая древнейшая на Земле! Подумать только, четырнадцать тысяч лет назад на Земле уже была такая цивилизация. Пусть здесь даже каменный век…
– Каменный век, – перебил Акимова Вяльцев. – Здесь уже подумывают о математических машинах. А ты – каменный век!
– Тем более! Возможно, это самая интересная из всех древнейших цивилизаций! Жалко уйти ни с чем, так ничего и не узнав. Обидно. Просто невозможно. Нельзя этого делать. Ведь мы стоим на пороге какой-то великой тайны!
Вяльцев промолчал.
– Самое главное – не вмешиваться ни во что, – сказал Антон Силуэтов. – Только слушать и наблюдать. Так ведь? Чтобы не изменить ход истории.
– Ну хорошо. Решено, – согласился Вяльцев. – Конечно, глупо было бы сейчас уйти отсюда. Для чего тогда вся эта затея с транстаймом. Умоляю только об одном: не слишком увлекайтесь. Спокойнее… Слава, ты сможешь вести глайдер?
– Вполне, – ответил Чекин и поморщился. – Не беспокойся. Все будет нормально. Теперь я спокоен, как вол.
– В таком случае, по местам. Закрыть колпаки. Старт!
Глайдеры набрали высоту и несколько раз медленно прошли над селением на бреющем полете. На дзяпиков и это не произвело никакого впечатления! Глайдер Силуэтова мягко опустился метрах в полутора от трибуны, на которой возлежал вождь племени. Глайдер Чекина повис над ним.
Вождь только что приложился к сферическому сосуду и теперь покрякивал от удовольствия. Вяльцев включил киберпереводчика на внешние громкоговорители и торжественно произнес:
– Мы пришли к вам с миром!
Вождь зашевелился, покосился на глайдер и недовольным голосом произнес:
– Какого черта вы побеспокоили меня? Меня – Эхразещераза!
– Мы пришли к вам с миром, – растерянно повторил Вяльцев.
– И правильно сделали, что с миром… Еще бы не хватало прийти вам с войной! – Вторая фраза была сказана с некоторой затаенной угрозой. Жрец вдруг что-то шепнул на ухо Эхразещеразу.
– На какой еще такой всякий случай! – возмутился вождь. – Вероятностник несчастный! Распустил слюни. – Эхразещераз ударил себя кулаком в грудь. – Наши копья! Наши дубинки!
– А вдруг это боги, спустившиеся с неба? – испуганно проговорил жрец. – Ты же видел: они пришли сверху!
Эхразещераз на секунду смешался и опасливо посмотрел на людей, сидевших под прозрачным колпаком. Какая-то глубокая мысль промелькнула в его глазах, и он вдруг раскатисто рассмеялся:
– Ха-ха-ха! Но ведь штат богов у нас полностью укомплектован! Даже сокращение было. Этого самого… ну, который во всем блестящем был, сократили. Не сами, понятно, а по инструкции сверху. Великой матери Кукурузе поклонялись… Тоже сократили. Штат богов маленький, а претендентов-то много. – И, обратившись к сидящим в глайдере, все же осторожно спросил: – Так вы не боги?
Все-таки многому, видимо, научила Эхразещераза жизнь.
– Нет, нет. Мы – люди, – поспешно ответил Вяльцев.
– Я так и подумал, – облегченно вздохнул вождь и вдруг без всякого перехода с негодованием добавил: – Не успели мы сами узнать, что у нас организуется специальное конструкторское бюро математических машин, как уже лезут тут всякие! Приема на работу у нас нет и не будет! Особенно на руководящие должности. Учтите!
– Мы – люди из четырнадцатого тысячелетия после вас, – растолковывал Эхразещеразу Вяльцев.
– А! Ну так я и знал! А мы – Дзяпики! Могучее племя Дзяпиков! Непобедимое племя Дзяпиков! Неискоренимое племя Дзяпиков! Душу вытрясу-у! – ревел вождь. – Мы – Дзяпики. – И снова без всякого перехода, хитровато подмигнув: – Так, значит, вы не на работу устраиваться?
– Не-е-ет, – неуверенно протянул Вяльцев, совсем сбитый с толку.
Лицо Эхразещераза просветлело.
– Эй! Женщины! – крикнул он. – Кокосового молока гостям! Крепкого перебродившего молока!
Женщины с шаровидными сосудами в руках немедленно появились возле глайдера и замерли в ожидании.
– Нам не нужно кокосового молока, – предупредил Вяльцев.
– Как не нужно? – искренне удивился Эхразещераз. – Это же ведь высшей очистки! Как слеза! Даже горит!
Эхразещераз, видимо, впервые в жизни встретился с чем-то совершенно непонятным, необъяснимым, ну просто-таки невозможным.
– Да как же это! – со страхом вскрикнул он. – Ведь устои, устои подрываются…
Появление незнакомцев не понравилось ему с самого начала. Ох, неспроста эти люди, и впрямь летающие как боги, заговорили с ним. Поосторожнее надо с ними, поосторожнее…
– Нам нельзя вот по какой причине, – поспешно ответил Вяльцев. – Мы не должны нарушать ход развития истории. Если мы выпьем эту «кокосовку», то кому-нибудь из дзяпиков не хватит ее, и он останется трезвым. А когда кто-нибудь в обществе остается трезвым, ход развития истории немного меняется.
– Не беспокойтесь, – заверил Эхразещераз. – Молочишка хватит на всех. Еще и останется.
– Инструкция запрещает нам… – начал было Вяльцев.
– Так у вас есть инструкция? – заинтригованный вождь сразу протрезвел, – Инструкция! – воскликнул он. – Боже мой! – Лицо и фигура его вдруг неузнаваемо изменились. Он стал на колени и простер руки к небу. Сколько в нем теперь было торжественности и благоговения. – Дзяпики! В копье! Отдать почести!
Эхразещераз обладал могучим и волевым голосом. Его наверняка было слышно даже на окраинах селения. Все пришло в движение. Никогда еще пришельцы из будущего не видели такого воодушевления и радости. Дзяпики строились стройными неровными рядами. А несколько десятков их, обладавших, видимо, наиболее музыкальными голосами и слухом, выстроились, чуть поодаль и дружно затянули торжественный гимн:
