Николай Асанов - Испытание страхом
Он проснулся около полудня. Солнце пробивалось в щели жалюзи и лежало на полу, словно лестница в безвестность. Губы не выворачивало, рот не саднило от боли, но, может, все это лишь потому, что он уже привык, а на самом деле у него не лицо, а негритянская маска? Он осторожно ощупал губы — как будто все в порядке.
Где же Стеннис? И как прошла его беседа с солдатами? Впрочем, почему «как»? Все беседы всегда проходят одинаково. Солдаты выслушивают излияния офицеров так же мрачно, как и приказы, — не возражают, не пытаются просить разъяснении, как будто им все давным-давно ясно и знают они куда больше, чем поучающие их. Так же, наверно, кончилась и эта болтология…
Он прислушался: за стенами каморки было тихо. И вдруг вскочил на ноги.
А что, если…
Но что «если»? Ты же не думаешь, что Стеннис мог оставить тебя, если он?..
Он распахнул дверь. Казарма была пуста.
Ступая почему-то на цыпочках, как можно бесшумнее, он обошел все помещения, заглянул в комнату сержантов, в оружейную мастерскую, в склад. Все двери были настежь, вещи лежали на своих местах, не было только оружия. Так же на цыпочках он вернулся к сигнальному пульту и только тут увидел придавленный пепельницей листок бумаги.
«Джек, мы сменили капитана Коллинза. Приходи на главный пост. Стеннис».
До сих пор самым жестоким в военной службе для Мортона было полное отсутствие одиночества. Даже у себя в комнате он не мог почувствовать себя одиноким. Контрольные аппараты вызова, необходимость нажимом кнопки докладывать начальству, что ты явился к себе на отдых, да еще всякие следящие и подслушивающие аппараты, о которых бывалые офицеры рассказывали новичкам, возможно, ради шутки, а может, и всерьез, — все это не оставляет даже лазейки, чтобы почувствовать себя человеком. А сейчас ему больше всего хотелось оказаться на людях…
В окопах полного профиля, защищавших теперь ворота базы изнутри, торчали металлические каски и пробковые шлемы. Перед окопами высились металлические надолбы, впаянные в бетон. Очень может быть, что перед надолбами уже заложены и мины. Недаром же выскочивший навстречу Нортону Вайс бежит какими-то зигзагами. Коротконогий, словно бы квадратный сержант машет флажком, чтобы Мортон остановился.
— Лейтенант Стеннис приказал провести вас к нему, сэр! — доложил Вайс и пошел впереди. Да, он шел зигзагами, как ходят лисы.
— Здорово окопались! — насмешливо сказал Мортон, спрыгивая в окоп.
— Да, сэр! Отбили две атаки, и ни одного раненого, — флегматично ответил Вайс.
— Что?!
Мортон оглянулся, и ему стало не по себе. Бетонная площадка перед казармой номер один была изрыта минами. Такие-то воронки Мортон знал хорошо.
— Эти сумасшедшие связисты ринулись на нас без предупреждения! — спокойно сказал Вайс. — Лейтенант доложил командующему, и тот приказал поставить заградительный огонь. Теперь они обожглись и дуют на лапки. А Сидди О'Конноли решил прорваться на броневике. Ну, пришлось поджечь. А то он бы нас тут передавил!
Влево от казармы номер один, у защитной стены базы, чернел сгоревший броневик. Он был даже не черный, а какой-то сизый. Видно, угодили напалмовой миной.
— Конноли жив?
— Уполз. На сигналы не отвечает.
Перед дверью командного пункта Вайс оставил его, и Мортон, пригнувшись, шагнул за бронированную дверь.
Стеннис сидел за столом, опустив голову на руки, и как будто спал.
Горела только одна настольная лампа, отодвинутая в угол. Мортон тихо позвал:
— Бобби!
— Хорошо, что ты этого не видел. Дик, — тихо сказал Стеннис. — Старик совсем озверел. Когда я доложил, что дал только заградительный огонь и убитых нет, он сказал, что в случае повторения такой «шутки» — он так и сказал: «Шутки!» — разжалует меня. А О'Конноли они расстреляли.
Двадцать минут назад. На суд его принесли на носилках. Он был очень обожжен, и осколками ему перебило ноги. И они расстреляли его. Военный суд длился три минуты. Вот шифровка. «К сведению офицеров». «К сведению»! Ты понимаешь?
— Ч-черт, я забыл виски! — растерянно пробормотал Мортон. Ему хотелось, чтобы Стеннис выпил и снова стал самим собой, компанейским, веселым парнем.
— Виски нам привезли. И еду. А О'Конноли расстреляли. Оставь меня. Дик, пойди к связистам. Я хочу побыть один.
Да, тебе нужно одиночество. А мне? О'Конноли даже не дали застрелиться.
А что ждет нас?
Он прикрыл дверь за собой и прошел на пункт связи. Два связиста, наверно, еще не знали о гибели своего техника. Ведь приказы офицерам передаются шифром. Но сидели они тихо, как пришибленные.
В пункт связи вошел Вайс. Лицо у него было серое, как у перепуганного негра.
— Разрешите обратиться, сэр? Мортон заметил предупредительный знак и вышел вслед за ним из кабины.
— Сэр, лейтенант Стеннис не отвечает на вызов!
— Надо было зайти к нему.
— Сэр, дверь заперта изнутри. Я боюсь, сэр. Техник О'Конноли был другом лейтенанта Стенниса…
— Помолчите, Вайс! Возьмите карабин со штыком. Надо вскрыть дверь.
Штык со звоном вошел в паз, и дверь медленно подалась. Вайс отпрянул назад.
Мортон вошел. Стеннис как будто спал. Но Мортон уже увидел струйку крови на полу, возле койки, на которой лежал Стеннис.
— Вайс, пройдите сюда!
Сержант вошел так боязливо, будто никогда не видал мертвых. Впрочем, он, наверно, и не видал самоубийц. Он убивал сам и видел убитых. Но не самоубийц.
— Вайс, я сейчас доложу о смерти Стенниса и уйду в джунгли. Пойдете ли вы со мной или останетесь?
— Если вы позволите, мы уйдем с вами, сэр. Все. Солдаты тоже не хотят больше стрелять по своим.
— А если повстанцы расстреляют нас?
— Они не убивают пленных! И потом у нас есть пропуск.
Он достал из кармана ночную листовку. Теперь, когда он не добавлял к каждому слову «сэр», он стал мягче, больше похожим на человека. И как будто перестал бояться мертвеца. И как он сказал это: «Они не убивают пленных»!
Мортон включил переговорное устройство и, дождавшись ответа, сказал открытым текстом:
— Говорит лейтенант Мортон! — Он слышал, что разговаривает с начальником штаба, но не стал утруждать себя шифровкой и прибавлять проклятое служебное словечко «сэр». — Я говорю с поста номер один.
Лейтенант Стеннис застрелился в знак протеста против убийства О'Конноли. Я и мои солдаты сейчас покидаем пост и идем на пункт сбора пленных к повстанцам. Советуем и вам сделать то же самое, пока психогенез не свел вас окончательно с ума.
Он швырнул трубку и вышел из блиндажа. Ну, вот и все. Прощай, дружище Бобби, я больше ничем не смогу тебе помочь.
