Джей Лейк - Канадец, который долетел до звезд и почти вернулся обратно
— Какой от них толк? В том сугробе мог оказаться один из нас, а ваша драгоценная Мардж заявила, что никакой бреши в системе защиты не зафиксировано!
Конечно, она была права. Я начал повсюду таскать с собой пистолет, чего раньше никогда не делал, — я больше не доверял возможности моего агентства защитить нас. Но все это не имело никакого отношения к тому, что происходило в озере.
— Их оборудование все же могло бы предоставить нам ценные данные о впадине.
— А откуда нам знать, можно ли доверять их данным? Мне тоже не очень понравилось, как Мардж обставила все
дело с нарушением в системе защиты, но все же я думал, что Келли перегибает палку.
— А что, если я попрошу канадскую авиацию прислать «Орион»?
Келли покачала головой:
— Нет, все равно это будет машина вашего АНБ.
Будь я проклят, но я позволил ей себя уговорить.
Однако с университетскими экспедициями этот ее номер не прошел. Интерес к впадине внезапно снова оживился, и мы перестали быть одни, как раньше. Повсюду сновали люди, которые постоянно выражали недовольство агентством, распоряжавшимся их оборудованием, тучами комаров и нами, за то, что мы не позволяли им пользоваться туалетом в сторожке. Правда, нам пока удавалось сдерживать натиск журналистов, никто из них не получил пропуск в парк, несмотря на шумные требования.
Келли подозрительно поглядывала на исследователей, словно те собирались отобрать у нее впадину. Она сидела в домике на дереве и наблюдала за Изумрудным озером просто в бинокль, терзаясь ревностью к любому, кто приближался к берегу. Иногда я к ней присоединялся, но чем больше изменялось озеро, тем больше она от меня отдалялась. Мне не нужно было напоминать, что она по-прежнему от меня далека, хотя совсем недавно казалась такой близкой.
Однажды поздней осенью она, как обычно, провела весь день в «наблюдательном пункте», а я принес ей сандвичи ближе к вечеру. Парк снова принадлежал нам, хотя толку от этого было мало. Кленовые листья вокруг нее окрасились всеми оттенками оранжевого, красного и желтого, но Келли видела только одно — проклятую впадину.
— Посмотрите, над озером поднимается пар, — сказала она, едва бросив на меня взгляд, перед тем как взять кусок хлеба с арахисовым маслом и желе. — Видимо, там становится жарко.
— Гм… — Я уставился на воду; над озером действительно клубился пар. Особого жара не наблюдалось, но разница температур была достаточной, чтобы в воздухе образовался небольшой туман, он клубился внутри впадины и временами выползал на поверхность озера. Первый снег еще не выпал, но дни становились холоднее, зима приближалась. — Вы чего-нибудь ждете?
— Энтропийная прогрессия ускоряется, — произнесла она вместо ответа на вопрос, — и достигнет пика в шестую годовщину возвращения Ника.
Наверное, это и был ответ.
В конце марта, когда снова начал таять снег, впадина стала такой широкой и мелкой, что выплескивалась на берега Изумрудного озера, а в самом ее центре образовалась заметная выпуклость. Вода была довольно теплая.
Почти все экспедиции за зиму разъехались. Мы с Келли снова были одни и вели размеренную жизнь женатой пары с большим стажем — недомолвки, сдерживаемая раздражительность, взаимное воздержание, — поэтому я удивился, когда однажды она явилась в мою комнату, сияя улыбкой, которую я не видел уже больше года. Я снова в нее влюбился.
— Брюс, вы не поможете мне?
Я отложил в сторону планшетный компьютер с незаконченным отчетом.
— Конечно.
Она отвела меня к «наблюдательному пункту». Перед деревом стоял большой пластмассовый ящик с ржавыми петлями. Я прежде его не видел, хотя узнал лежащие рядом с ним цепную пилу и канистру с бензином. На ящике были свежие следы грязи.
— Что это?
— То, что я закопала давным-давно, — ответила Келли, — когда впервые сюда приехала.
Почти шесть лет мы провели вдвоем в абсолютной глуши, а тут вдруг она начала выкапывать из земли ящики? Энтропийная прогрессия, как же!
Тем временем Келли отпирала замки на ящике.
— Мне нужно поднять, это наверх. Как вы думаете, нам удастся соорудить что-то вроде лебедки?
— Ладно. Но что это?
— Смотрите сами, — сказала она, открывая крышку и вынимая превосходный телескоп.
— Чего мы ждем?
Глубокой ночью в домике на дереве было чертовски холодно, а с Изумрудного озера доносились такие звуки, будто оно там кипит в темноте.
— Мы ждем, когда наступит восьмое апреля, два тридцать ночи. — Келли направила луч фонарика на свои часы. — Что произойдет минут через двадцать.
Я уставился на звезды.
— Он вам сказал что-то во время того телефонного разговора, да?
Келли едва заметно кивнула, будто тень переместилась.
— В циклограмме было нечто большее, чем мы признали. От меня не ускользнуло это «мы».
— Вы с самого начала были частью замысла.
Келли отвернулась от телескопа, настроенного на созвездие Змееносца, находящееся в это время года в южной части неба.
— У нас были планы на случай непредвиденных обстоятельств. Что там они задумали, не знаю, но она наконец демонстрировала мне свою сущность, ту часть, которую скрывала все эти годы.
— Так выкладывайте.
Она вздохнула и провела рукой по трубе телескопа.
— Естественно, мы не могли заранее протестировать полет. Ник был уверен, что мгновенно переместится на звезду Барнарда, но он не мог предсказать, когда вернется. Один прогноз предсказывал, что он сразу появится, по другим расчетам выходило, что придется выждать разницу в световом времени в состоянии уменьшенной энтропии. Ничего в природе не достается бесплатно, верно? Когда он не вернулся через секунду, я поняла, что он пережидает временной разрыв.
Если исходить из того, что он не рассыпался на частицы в далеком космосе при диком всплеске энергии, в котором стартовал его доморощенный космический корабль. Я покачал головой:
— Как ему удалось позвонить со звезды Барнарда?
Она рассмеялась своим особенным смехом. И тогда я понял: то, что сейчас находилось в озере, впадина, маскон, — не просто символ мужчины, с кем я мог бы соперничать. Нет, это была ее мечта, ее общая мечта с Ником Макиннесом.
— Те же самые эффекты сдвоенной величины, которые позволяют осуществить такой полет, можно использовать и для того, чтобы открыть электромагнитный канал, — пояснила она голосом лектора. — Мы проверили это на Земле. Добравшись до звезды Барнарда, Ник воспользовался спутниковым телефоном с виртуальной антенной, способной улавливать орбитальную сеть, которую он создал много лет тому назад, когда мы занимались телекоммуникациями. Все это напрочь уничтожает эйнштейновскую одновременность.
