Филип Фармер - Повелитель деревьев (Мемуары Лорда Грандрита - 10)
Обзор книги Филип Фармер - Повелитель деревьев (Мемуары Лорда Грандрита - 10)
Фармер Филип Жозе
Повелитель деревьев
(Мемуары Лорда Грандрита — 10)
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
В двадцать второй том собрания сочинений Филипа Фармера вошли два романа, представляющие собой IX и X книги «Мемуаров лорда Грандрита» — «Пир потаенный» (1969) и «Повелитель деревьев» (1970).
Любители творчества этого своеобразного фантаста не могут не обратить внимания на то, какое место занимают в нем образы, заимствованные из масс-культуры. И, несомненно, из них всех наиболее часто встречается в книгах Филипа Фармера образ Тарзана, владыки джунглей, — от «Владыки Тигра» до «Интервью с лордом Грейстоком». А в многотомном цикле «Уолд-Ньютон» писатель связывает воедино генеалогии и биографии всех своих любимых героев — от Тарзана до Шерлока Холмса и профессора Челленджера, оказывающихся одним большим семейством.
«Мемуары лорда Грандрита» относятся к этому же направлению. В главных героях трилогии — лорде Грандрите и Доке Калибане — отчетливо проглядывают Тарзан-лорд Грейсток и Док Сэвидж, еще один популярный в Америке персонаж масскультуры, рожденный фантазией Лестера Дента, автора почти сотни романов о приключениях этого супергероя. Да и рассеянные упоминания о «моем биографе», в котором явно угадывается Берроуз, якобы исказивший и перевравший в угоду публике истинную историю Тарзана, помогают раскрыть «секрет Полишинеля».
Судьба сводит героев вместе, сначала как противников — потому что оба наделенных даром бессмертия героя претендуют на вакантное место в Совете Девяти, тайных правителей человечества, с каменного века ревниво оберегающих секрет эликсира молодости. А потом — как союзников, потому что план Девяти стравить героев друг с другом завершается провалом, и остается одно — убить тех, кто осмелился посягнуть на власть незримых манипуляторов, совершающих в глубине африканских джунглей омерзительные и страшные ритуалы.
Откровенность, с которой Фармер описывает похождения лорда Грандрита (не только эротические, хотя «Пир потаенный» может сойти за справочник по сексопатологии), может шокировать непривычного читателя. Но, как метко замечает другой известный писатель и большой поклонник творчества Филипа Фармера Теодор Старджон, супергерои обычно не имеют сексуальной жизни. Настала пора приоткрыть завесу.
И если вам не понравится то, что вы увидите, — помните, что жизнь не похожа на романы о Тарзане. Жизнь сурова и безжалостна… как джунгли.
ЗАМЕЧАНИЕ АВТОРА
Хотя мой издатель настаивает на публикации этого романа под моим именем, на самом деле речь идет о десятом томе «Записок лорда Грандрита», лишь обработанных мной для этой публикации. Я посчитал разумным избавить текст от слишком специфического британского маньеризма и англицизмов, дабы облегчить труд читателя.
Кроме того, я нарочито исказил географические координаты пещер Девяти, исключительно в целях безопасности тех, кто, прочтя эту книгу, ринется на их поиски.
Филип Хосе Фармер
Повелитель деревьев
Уж теперь-то Девять должны были считать мою смерть окончательной.
Я не знаю, видел ли летчик истребителя мое падение или нет, но он, вероятно, был полностью уверен в моей гибели, если не позаботился проследить за мной до конца. Он должен был думать, что если взрыв и пощадил меня, то падение с высоты уже прикончит наверняка. Мне предстояло пролететь не менее трехсот пятидесяти метров, прежде чем превратиться в раздавленную галету на каменистом берегу Габона. Не лучше был и другой вариант. В момент прикосновения поверхность Атлантики обещала быть почти такой же мягкой, как и закаленная шеффилдская сталь.
Боюсь, этот пилот не знал, что некоторые люди переживали еще более головокружительные падения. В противном случае, не полагаясь на авось, он должен был спикировать за мной до самой поверхности воды и убедиться своими глазами в моей гибели В 1952 году один русский, выпав из сбитого самолета, прокувыркался вниз без парашюта с высоты 6600 метров и упал в овраг, доверху заполненный снегом. Он даже ничего себе не сломал. Другие выдерживали падение в снег или в воду с высоты в 600 метров и больше. Конечно, это были исключительные случаи. Но они были!
Пилот, вероятно, ограничился лишь тем, что доложил по радио, что моя двухмоторная амфибия при первой же атаке была разнесена в клочья. Пули крупнокалиберного пулемета, реактивные снаряды или что-то еще в том же духе угодили прямо в резервуар с горючим. Мгновенный взрыв разметал горящие обломки во все стороны, И где-то среди этих лохмотьев пылающего металла вихрем вращалось мое тело.
Я, наверное, все же потерял сознание, потому что, когда открыл глаза, по ним резанула ослепительная голубизна. Она была повсюду. Я мгновенно замерз, будто неистовый ледяной ветер выдрал из меня все внутренности. Моя одежда большей частью пострадала еще при взрыве, а остатки ее я потерял, когда был выброшен из носовой части самолета. Я несся к поверхности воды, вращаясь в штопоре, хотя в первое мгновение мне показалось, что я падаю в небо. Я рассекал воздух, крутясь как волчок, и в поле зрения то попадал, то вновь исчезал серебристый инверсионный след, протянувшийся в сторону побережья, все дальше уходивший от горячих обломков моего самолета, не переставших еще выписывать в небе огненные арабески.
Я видел сверкающую пенную бахрому прибоя, пляжи ослепительного белого песка и дальше, в глубине материка, безбрежный зеленый ковер девственного леса.
Момент был, конечно, не слишком подходящий для философствования, но, если бы у меня выдалась свободная минутка, я не преминул бы подчеркнуть иронию судьбы, возжелавшей вдруг, чтобы я помер едва ли не в нескольких милях от места, где родился когда-то. Если только я умру, конечно. Но я был абсолютно жив и до самой последней минуты буду довольствоваться констатацией очевидности. Я — ЖИВОЙ.
Я пролетел не менее шестидесяти метров, прежде чем мне удалось разогнуться. У меня была большая практика в затяжных прыжках с парашютом, которым я учился как ради удовольствия, так и ради инстинкта самосохранения. И вот теперь мой опыт пришел мне на помощь. Мне удалось развернуться и стабилизировать положение тела в воздухе таким образом, чтобы хоть на какую-то малость, но замедлить это беспорядочное падение. Я лег на бьющий в меня снизу столб воздуха грудью и попытался планировать, по возможности стараясь увести падение от вертикали и перевести его в некую пологую кривую. На последних пятнадцати метрах я пришел строго в вертикальное положение и вошел в воду почти без всплеска, как лезвие ножа. Положение моего. тела при вхождении в воду было идеальным. Тем не менее шок от удара вновь лишил меня сознания. Я пришел в себя, когда вода ужо заполнила рот и носоглотку, И все же я выбрался на поверхность. Оценив собственное состояние, я, к моему удивлению, не ощутил ни переломов, ни особой боли в мышцах от удара о воду.
![Филип Фармер - Пир потаенный [ Пир потаенный. Повелитель деревьев]](/uploads/posts/books/86353/86353.jpg)
