Григорий Филановский - Дерево на улице
— Он, он… Да, имитация такого узора исключена… Но звездочки сделались цветными, как тогда, прикоснувшись к живому… Да, да, он, «звездный»… Я ведь столько раз проходил мимо этого дерева. Теперь мне кажется, я интуитивно любил и этот сквер, и это вечное дерево…
— Ладно. Квиты? Вы меня тут подождите. Пять минут, ладно? — кинулся Мит к машине, задержавшись на мгновение взглядом на Лиде.
Она подождала, пока машина отъехала, потянулась к Лауну, дотронулась губами до его лба.
— Я ушла, ушла. К вам я еще приду, ждите…
Лаун один рядом с деревом, боится подойти поближе: а вдруг настанет горестное пробуждение…
— Лида где? — Мит не знал, куда девать большущий букет роз.
— Ушла.
— Надолго?
— Не знаю. Наверное, скоро не вернется. — Лаун смотрел не на Мита, а на дерево; старое дерево, которое скоро начнет ронять золотые листья, а потом терпеливо ждать новой весны…
— Обиделась? Почему? А как ее найти? Хотя бы дом, где живет ее тетка… Нет, вряд ли, эта ночь у меня вообще как в тумане… Но вы-то ее увидите? Небось прибежит к «звездному» камню. И я вам напишу, ладно?
— Да, она обещала зайти. Как-нибудь зайти…
— Ну, счастливо, Лаун; хотя счастливым сделали вы меня, и мне счастливо. Машина — чудо, на ней запросто можно врезаться в завтра.
Летит машина. И поезд отстал, и, кажется, скоро сама тяжелая планета останется позади…
Лаун же, напротив, все больше ощущает земное притяжение. Человеку в душе представляется порой, что он проживет если не вечно, то лет сто, не, меньше. А до ста еще — ух сколько… Но в возрасте, близком к пенсионному, становится понятно, что смерть может молниеносно прийти вечером, ночью, завтра утром.
При такой думе человек иногда вспоминает не столько себя, сколько то, что, перейдя смертный рубеж, сохранится. Лаун тоже завел тетрадь, которую держит на видном месте, на пустоватом столе в углу осиротелой комнаты. На обложке надпись: «Лиде. Если она навестит, а я не смогу вручить лично».
В тетради записи. Сперва краткие.
«Письмо от Мита, доволен».
«Лида! Мит хочет тебя повидать. Прошло пять месяцев — он не забыл. Ответь…»
«Он как будто меня считает виноватым или скрывающим тебя».
«Лида, нехорошо, когда приходят слишком поздно…»
Далее записи пространнее и отвлеченнее.
«Никак не решусь взять „звездный“ камень. Что он? Неизвестная нам структура минерала? Полужизнь? Или то, что я подозревал с самого начала звездный посланец, сообщающий нам рисунком во времени свой путь во Вселенной и повествующий о своих владыках? Факт, однако, что соприкасаясь с органическим, камень расцветает разными огнями. Факт ли? А не надули ли меня вообще? Провели, как мальчишку; и я страшусь окончить свои дни, разуверившись…
А Мит — не издеваясь ли надо мной, он пишет? Ты, Лида, в самом деле могла бы ему ответить. Обязательно. Куда ты скрылась?..»
«На днях, когда я сидел под вечер в скверике на Каменной площади и в морозном пустынном времени можно было прильнуть к дереву, мне показалось, что ты, Лида, хотела тоже заглянуть, но при виде меня исчезла, как призрак. Правда? Отчего?..»
«Если бы ты навестила!.. Я объяснил бы тебе многое… Только приходи поскорей, Лида!..»
А она все не приходит…
