Григорий Филановский - Дерево на улице
— Никогда не задумывался… — Лаун отошел к радиоле, поставил пластинку, тихо объявил: — Скрябин.
Музыка в тишине. Все примолкли. Лиде кажется, что музыка продолжает рассказ о былом, что — закрой глаза, и предстанут виденья дальних призрачных веков и судеб.
— Напрасно вы отмахнулись, Лаун. — Мит не мог успокоиться. — Скажите по-честному, ваших сбережений, вашего добра хватило бы на приличную машину?
Лаун подошел вплотную к молодому человеку:
— Что вам угодно? Убить меня, ограбить? И лучшего предлога, чем знакомство со «звездным» камнем вы не могли найти?
— Нет! Не надо… — Голос Лиды прозвучал чуть хрипло. — Зачем вы так? Мит, как и многие ребята теперь, наверно, помешан на машинах. Но машин много, а «звездный» камень один. И мы о нем говорили…
— Говорили, говорили. — Мит оторвался от Лидиных глаз, подошел к окну: в вечернем небе едва наметилась прозрачная Луна. — Тоже «звездный» камешек, был далек, а потрогали его.
Лаун листал свою папку с заметками о «звездном» камне, листал углубленно, словно перечитывал давнюю, запавшую в душу книгу. Бывает делишься с человеком, ставшим близким, тем заветным, что было, до него было. И вдруг выясняется — чепуха это, глупая детская сказка. Или, напротив, открываешь ему захватывающий мир, и сам видишь все по-новому…
— Слышите, — Лаун обратился прямо к просиявшей Лиде, — хроники пятнадцатого столетия сообщают о странном событии. Речь идет о девице Марии, младшей дочери герцога Пуштанского.«…Лечили ея римским настоем, и корнем мандрагоры, а также „звездным“ камнем, к груди оной девы прилагаемым. Однако был тот камень блестящий, переменчивыми звездами играющий, диавольским воплощением. И присосался он к больной, подобно пиявке болотной, и засверкал разноцветьем. И посему владеющий тем камнем лекарь и маг Ретинамус в сообщничестве с нечистым обвинен был и публично сожжен. Камень же в святой купели от наваждения очищен был и продан ювелиру Идию за пятьдесят гульденов…»
Лаун перевернул страницу.
— В мемуарах знаменитого авантюриста восемнадцатого века графа Калиостро я нашел такие строки: «Великий мастер, рассматривая на заседании Совета Высоких Степеней положение звезд в Камне признал, что в сравнении с прошлогодним оно неблагоприятно и предвещает козни Князя тьмы…»
— Сколько вы перечитали, чтобы выяснить все это! — воскликнула Лида.
Лаун медленно прошелся взглядом по книгам, похоже, отмечая в душе какие-то из них, словно перечитывая, не раскрыв. И в эти мгновенья Лида ощутила, как он тщедушен, как напряжен его лоб, как бешено жадны глаза и осторожно-уверены руки… Она смотрела на него грустно и жалостно.
— Судьба камня прослеживается мной и далее, вплоть до сравнительно недавнего года, когда обрывается.
— Это год моего рождения, — самодовольно заметил Мит.
— Возможно, — Лаун сухо реагировал на эту реплику. — Хочу обратить ваше внимание вот на что. Хотя с восемнадцатого века письменных источников становится значительно больше, но упоминания о «звездном» камне малоинтересны. Прежде всего, спешат, что ли, новые поколения, и недосуг им присматриваться к неторопливым перемещениям узоров камня.
Хорошо хоть «звездный» камень внешне достаточно эффектен, и дотошные документалисты не выпускают его из поля зрения. Вот он украшает чье-то именное оружие, затем подобострастно подаренное одному из наполеоновских маршалов, кажется, Ундино. При бегстве из России брошенный трофей попадает к некому господину Сковрацки, любителю и собирателю холодного оружия. Не у Сковрацки ли в доме на камень загляделся небезызвестный Сенковский?
В числе четыреста сорока изданных и неизданных произведений этого плодовитого писателя едва не затерялись строки, относящиеся к «звездному» камню. Счастливое сочетание: на камень натолкнулся не кто-нибудь, а человек, обладающий феноменальной памятью, знакомый с историей, прекрасно знающий Восток, разбирающийся в геологии, физике. Уж ему-то все карты в руки!.. И Осип Сенковский действительно вскользь намечает возможную родословную камня, в которой многое приближается к моей версии. Он даже докладывает об этом в Академию наук. Но ведь тот же Сенковский был вдобавок популярен как мистификатор, большой мастак по части сомнительных шуточек. И его сообщение о «звездном» камне никем не принимается всерьез. Тогда он решает писать, судя по некоторым наметкам, повесть, в которой участвует «камень судьбы». Но почему-то оставляет этот замысел…
И в заключение, исторические следы «звездного» камня после событий первой мировой войны ведут в наш местный музей, где зарегистрированный под номером девять тысяч двести шесть, камень валяется в запаснике чуть ли не четверть века. Я трагически разминулся со «звездным» камнем. Вот и все.
Лаун аккуратно вложил листик в папку, завязал ее, поставил на место. Сел, полуотвернувшись от гостей, которым, видимо, пристало удалиться. Мит потихоньку стал подвигаться к двери, Лида за ним. Но у порога Мит негромко обронил:
— Эй! Продолжение-то следует…
Вытащил сигарету. Лаун и Лида терпеливо ждали, пока он закурит, еще разок окинет взглядом книги, еще затянется.
— Представьте себе, доктор, «звездный» камень целехонек. Как так? Очень просто. Во время войны, последней войны, которой я никак не могу помнить, мой покойный дедушка, служитель музея вашего милого Лямни, задумал уберечь кое-что от всяких напастей. От страшного времени, как он говорил.
Куда девать такую вещицу, как «звездный» камень? Куда, а? Куда девать штуку, которой цены нет — в буквальном и переносном смысле? За нее тогда никто корки хлеба не отдал бы. А потом — бог его знает, что после станется… Так куда, я вас спрашиваю, надежно прячутся сокровища?
— Ты знаешь? Знаешь?.. — вскрикнула Лида. Но Лаун не дал ей договорить. Его, видно, чрезвычайно заинтересовал вопрос, поднятый гостем: куда прячут сокровища? Ему, Лауну, видимо, эта проблема давно не давала покоя. Похоже, он начисто забыл о говоренном, о «звездном» камне.
— Сокровища — это что? Золото? Алмазы? Чушь, этого добра рано или поздно будет хоть отбавляй. В такие сокровища люди играют покамест, как детишки в бабки или пуговицы. Вон у меня, — он указал куда-то на верхнюю полку, — хранится том, изданный в прошлом веке в Лондоне. Банкрофт: «Книга богатств». Автор обстоятельно перечисляет то, о чем Крез, Ксеркс, Ротшильд, Демидов, индийские магараджи, римские папы, короли и разные неведомые шейлоки могли заявить: «Мое!». Крайне однообразно.
— Эх! Можно подумать, уважаемый, что вы не завидуете прошлым или нынешним владельцам самого дорогого на планете. Втихомолку небось прикидываете, какие у них виллы, шикарные женщины и машины, картины и библиотеки похлеще вашей. Как?
