Альфред Ван Вогт - Лунный зверь
— Это тебе за самолет. И запомни вот что: ты сделаешь себя посмешищем, если не отступишься от этого дела. Этот двигатель находится на экспериментальной стадии разработок. Нам нужно изучить все его возможности перед тем, как мы сделаем заявку на патент, и нам не нужны всякие второстепенные патенты, улучшения и тому подобные штучки, укладывающиеся в схему нашего изобретения. Это все.
Самолет начал разбег. И вот он уже поднялся в воздух и вскоре превратился в точку на небе на западе в далекой голубой туманной дымке. Наконец в голове Пендрейка мелькнула мысль: «Мне так и не пришлось самому принимать решение».
Чувство потери возрастало. Как и щемящее чувство безнадежности. Некоторое время он следил за местными самолетами, совершавшими посадку и взлет на северной взлетной полосе; но хотя и прошло довольно много времени, а у него все еще не сформировалось ни определенного плана действий, ни цели.
Он мог отправляться домой. В мыслях ему представилось, как он прокрадывается в свой коттедж в Кресцентвилле подобно побитой собаке, а впереди его ждет долгое безрадостное будущее. Или же — мелькнула темная мысль — он может отправиться в полицию. Тут Пендрейк вспомнил о пакете, брошенном к его ногам. Он поднял его с бетонного покрытия, разорвал и посчитал зеленые купюры. Закончив с этим делом, он криво усмехнулся. На сто долларов больше, чем он заплатил за «пуму».
Но сделка эта была совершена под принуждением, а следовательно, была незаконной. Приняв внезапно решение, Пендрейк завел двигатель арендованного им грузовика и направился в отделение полиции штата в Дормантауне. Все его сомнения тут же нахлынули на него, когда сержант сосредоточенно записывал его показания.
— Так вы утверждаете, что нашли двигатель? — Наконец полицейский добрался и до этого эпизода.
— Да.
— Вы сообщили о своей находке в отделение полиции штата в Кресцентвилле?
Пендрейк несколько секунд помедлил с ответом. Невозможно было объяснить, почему он инстинктивно решил скрыть свое обладание этим двигателем, теперь, когда самого двигателя, главного доказательства уникальности его находки, не было. Наконец он ответил:
— Мне сначала показалось, что это просто кусок металлолома. Когда же я обнаружил, что это не так, то я быстро выяснил, что никто о подобной пропаже не сообщал, и решил придерживаться политики: кто нашел, тот и обладает.
— Но теперь он находится у настоящих владельцев?
— Да, я должен был согласиться, — признался Пендрейк.
— Но применение ими пистолетов, вся эта секретность, то, как они силой вынудили меня продать этот самолет, убедили меня, что мне следует сообщить об этом.
Полицейский сделал отметку, потом сказал:
— Не могли бы вы сообщить мне заводской номер этого двигателя?
Пендрейк застонал. Он вышел на улицу, залитую ярким солнечным светом, с ощущением, что сделал холостой выстрел в темноту непроницаемой ночи.
Глава 3
Он прибыл в Вашингтон утренним рейсом из Дормантауна и сразу же отправился в офис «Хоскинс, Кендлон, Бейскер и Хоскинс, юристы-патентоведы». Через минуту после того, как он назвал свое имя, в приемную вприпрыжку вбежал изящного сложения щеголеватый молодой человек. Не обращая внимания на ошарашенный вид секретаря, он прокричал пронзительным голосом:
— Стальной Мужик из ВВС! Джим, я… — Он замолчал, его голубые глаза расширились. Он побледнел, когда с потрясенным видом уставился на пустой рукав Пендрейка. Молча он провел Пендрейка в свой личный кабинет.
— Человек, который в спешке отрывая дверные ручки, — пробормотал он, — который сокрушал все, что держал в руках, когда выходил из себя… — Он встряхнулся и с усилием сбросил охватившее его уныние: — Как Элеонора, Джим?
Пендрейк знал, что вначале будет трудно. Как можно короче он объяснил:
— Ты знаешь, что она была за человек. Раньше она цеплялась за работу в исследовательском отделе компании «Энциклопедия Хилларда» и вела жизнь «не от мира сего», из которой я выдернул ее, и… — Он замолчал, потом пожал плечами и продолжал: — А затем она вдруг узнала обо всех тех женщинах на стороне. Не знаю, кто рассказал ей. Она показала мне письмо и спросила меня, что в нем правда, а что нет.
Хоскинс тихо произнес:
— Мы пробыли вместе в Азии три года. У меня было там с дюжину женщин; и две из них были довольно симпатичными девочками. Я бы женился на одной из них, если бы не был к тому времени уже женат. Так что было в том письме и от кого оно было?
— Я не читал его, — ответил Пендрейк и со вздохом продолжал: — Не знаю, почему я сходил с ума от Элеоноры. Наверное, она напоминала мне мою мать или еще что-нибудь такое. У нее была сила, которой недоставало другим женщинам, почему они сразу теряли для меня свою привлекательность. Но давай не будем трогать больше эту тему.
Без предисловий он пустился в детальные объяснения дела о двигателе, приведшего его сюда. Когда он закончил рассказывать, Хоскинс мерно расшагивал по кабинету.
— Тайная группа с новым, изумительным изобретением двигателя. Джим, мне кажется, за этим кроется что-то большее. Я связан с высшим офицерским составом ВВС и знаком с комиссаром Блейкли. Но нельзя терять зря времени. У тебя много денег?
Пендрейка охватили сомнения.
— Все зависит от того, что ты подразумеваешь под словом «много»?
— А то, что мы не можем терять время на волокиту. Ты в состоянии вложить пять тысяч долларов за аппарат для съемки электронных изображений? Ты знаешь, что я имею в виду, — его изобрели в самом конце войны. Возможно, ты еще получишь назад свои деньги. Самое главное — это то, что ты сможешь отправиться на тот склон холма, где ты нашел двигатель, и сфотографировать почву — так мы получим сохраненное электронами изображение двигателя, которое сможет убедить циника, который снова приобретает все большее влияние в этом городе. Этот тип не верит ничему, пока не увидит своими глазами, и дает от ворот поворот, если нельзя представить какие-то свидетельства.
Энергия и интерес, проявленные этим человеком, были заразительны. Пендрейк встряхнулся.
— Я улетаю немедленно. Где я могу взять эти камеры?
— В городе есть одна фирма, которая продает их правительству и другим разным исследовательским институтам для геологических и археологических целей. А теперь послушай, Джим. Мне совсем не хочется тебя задерживать таким способом, и я бы предпочел, чтобы ты пошел со мной ко мне домой и познакомился с моей женой, однако при использовании подобных камер существенную роль играет фактор времени. Эта почва открыта дневному свету, и с каждым днем изображение теряет первоначальную четкость.
