Эдмонд Гамильтон - Проклятая галактика
Пока Гарри кричал, руки ученого со щелчком сомкнули последние детали медно-эбонитового треугольника. Из его вершины вырвался желтый луч, ударивший в сияющий многогранник.
Желтая вспышка внезапно распространилась по всей поверхности снаряда. Гарри и разгибающийся Питерс, не отрываясь, окаменев, смотрели, как многогранник исчезает в шафранном сиянии.
Ячейки замороженной энергии мгновенно таяли и исчезали. Из заточения восставало Существо, что прежде было заперто в своей клетке.
Сорокафутовой башней из голубого, торжествующего света, увенчанной сияющим диском, Оно выросло, божественно прекрасное, во вдруг наступившей тьме, ибо яркий солнечный полдень мгновенно угас, как будто выключили лампочку. Оно кружилось в ужасающем, неземном торжестве. Питерс и Гарри кричали, заслоняясь руками от слепящего света.
Из сияющего столпа в из мозги ворвалась колоссальная волна экзальтации, триумфа триумфов, радости, с которой не сравнима была никакая человеческая радость. Это было могучая песнь Существа, звучащая не в звуке, но в мысли.
Оно было заточено, отрезано от бескрайней Вселенной на протяжении веков, ползущих один за другим, но теперь Оно обрело свободу и — ликовало. Необоримый экстаз космического блаженства исходил от Него в полуденной тьме.
Затем Оно устремилось в небеса гигантской голубой молнией. Сознание Гарри померкло и он упал без чувств.
Когда он открыл глаза, то увидел полуденные лучи, бьющие через окно. Он лежал в хижине, день за дверью был вновь светел. Откуда-то доносился металлический голос.
Он понял, что этот голос, доносился из его батарейного приемника. Гарри лежал не двигаясь, и ничего не понимая в происходящем, а голос все вещал:
— …как нам удалось установить, охваченная зона простирается от Монреаля до Скрэнтона на юге, и от Буффало на западе до акватории Атлантики в нескольких милях от Бостона на востоке.
Это продолжалось менее двух минут, в течение которых вся указанная зона была полностью лишена солнечного света и тепла. Отказали все электрические приборы, не функционировали телефонная и телеграфная связь.
Жители Адирондака и северо-западного Вермонта наблюдали необычные физиологические явления. Они выражались в приступе бурной радости, совпавшем по времени с затемнением, после чего следовала кратковременная потеря сознания.
До сих пор никто не знает причин столь необычного феномена.
Предполагается что это может оказаться каким-либо проявлением солнечной активности. В настоящее время ученые проводят исследования, и как только они…
Гарри тем временем, цепляясь за койку, силился сесть.
— Питерс, — перекрикивал он жестяной звук радио, — Питерс!
— Я здесь, — сказал астроном, подходя к нему.
Лицо ученого было бледно, движения слегка неуверенны, но он также серьезно не пострадал.
— Я пришел в себя немного раньше и перетащил вас сюда, — сказал он.
— Это… Это Существо — это из-за него вся темнота, и остальное, о чем по радио? — крикнул Гарри.
Доктор Питерс кивнул:
— Это было Существо из энергии, силы столь могучей, что, когда оно вырвалось, то вобрало в себя все тепловое и световое излучение Солнца, электрический ток из всех машин в округе и даже электрические импульсы нашего мозга.
— Оно ушло? Оно, правда, ушло? — восклицал репортер.
— Оно устремилось вслед за своими собратьями, в бездну межгалактического пространства, вслед за улетающими от нас галактиками, торжественно произнес доктор Питерс. — Теперь мы знаем, почему все галактики во Вселенной улетают от нашей. Теперь мы знаем, что на нашей Галактике лежит проклятие — она заражена чумой, заражена проказой жизни. Но мы никогда не поведаем об этом миру.
Гарри Адамс слабо кивнул:
— Нет. Никогда. И лучше бы нам самим поскорее забыть об этом. Лучше забыть.
