Алекс Бор - День, когда в городе идет дождь
И я понимаю, что когда Делина уедет, в моей душе так и будет идти, ни на секунду не прекращаясь, холодный дождь разлуки, как безрадостное вечное напоминание об этом тоскливом, похожим на осеннем, летнем дне, и будет этот нескончаемый дождь идти только для меня одного во всей Вселенной...
А на Далёком Острове, в сказочном Зурбагане, где будет безбедно жить моя юная Ассоль, всегда будет сиять жаркое солнце и царить вечное лето.
И когда Делина вырастет, когда станет взрослой, солнце не выцветет на ярко-голубом небе, а лето по-прежнему будет радовать бесконечным теплом.
Потому что туда, в придуманный мною Далёкий Остров, - где, наверное, когда-то капитан Грин высаживался на берег, выискивая персонажей своих чудесных фантастических феерий, никогда не долетают холодные капли бесконечного грустного дождя. Там не знают, что такое расставание, там всегда - праздники встречи...
- Но ты не уйдёшь сейчас, нет? - сквозь шум дождя слабо доносится до меня тревожные золотисто-переливчатые звуки тихого голоса Делины, приглушенные шелестом бьющегося об оконные стёкла дождя. И я вздрагиваю, когда чувствую на своём плече лёгкую, почти невесомую, маленькую ладонь Делины. Она часто клала на моё плечо свою лёгкую, как пушинка, ладонь, и это был предельно искренний живой порыв, который шёл из чутких глубин её доброго и отзывчивого детского сердца. Обжигающее прикосновение её дружелюбной ладони заставляло моё мальчишеское сердце трепетать от волнения и робости, я чувствовал себя лёгким и невесомым, готовым к вольному поднебесному полёту. И, чтобы до пронзительно ясной бесконечности продлить радостное ощущение близости и доступности счастья, я часто восторженно накрывал эту чуть вздрагивающую, как пойманная в силки пташка, от неуютного смятения, дружескую ладошку своей нерешительно-робкой ладонью...
"Ты не уйдёшь сейчас, нет?" - спросила у меня Делина в тот неласковый дождливый день, и её тонкая, почти прозрачная в матовых переливах сероватых жемчужин дождевых капель рука замерла в тревожном ожидании на моём мокром плече, а я никак не решался, как прежде, успокоить её нетвёрдым пожатием. Я не мог понять, вглядываясь в спокойно- грустное лицо Делины, радуется ли она тому, что пришло время вернуться на свой Остров, либо её детскую душу жестоко гложет такая же чёрная и безысходная, как у меня, тоска оттого, что мы уже не увидимся никогда? Делине совсем недавно исполнилось 13 лет, я был старше её ровно на год - мы родились в один день... И мы оба вступали в ту счастливую и грустную пору, когда детство еще не кончилось, а юность еще не началась, и верное слово "дружба"
значило для нас гораздо больше, чем новое, несущее неизвестность, слово "любовь".
.. И вот я вижу, как мы стоим напротив друг друга, смотрим друг другу в глаза, я совсем близко вижу своё отражение в её печальных зрачках. Могучая крона ветвистого богатыря-дуба заботливо оберегает нас от настойчиво-грубого любопытства косо летящего дождя. И сквозь мышино-серую дождевую пыль я вижу, как бегут по бледным щекам Делины прозрачные хрусталинки слезинок. Почти неотличимые от капель дождя...
А может быть, это и не слезы вовсе. Просто Город мокнет под безжалостным дождем, и по нашим лицам, обращённым друг к другу, струятся холодные капли хмурого дождя, перемешанные со слезами скорой разлуки...
А может, и нет никаких слёз...
Просто в Городе идёт нескончаемый дождь...
-Ты плачешь? - тихо спросил я. А быть может и не спросил, а только подумал спросить...
- Не знаю, - ответила Делина на вопрос, который я так и не решился задать...
- Ты улетишь, и я больше не увижу тебя? -спрашиваю я. Беззвучно...
- Да, - выдыхает Делина. -Улечу... Но только через пять дней... Почти неделю я буду в Городе. По этому ты приходи ко мне, ладно? Ты ведь придёшь, правда?..
Я отрешенно молчу.
А Делина напряжённо ждёт, что я ей отвечу... Её побелевшие губы раздвинулись в лёгкой полуулыбке, угольно-чёрные зрачки блеснули радостным лучиком. И мне кажется - ещё немного - и прекратится безрадостный дождь, и тоскливо-хмурое небо очистится от свинцовых туч, и воссияет первородной голубизной просторный купол необъятного неба, и разольётся по мокрой земле золото солнца, и его мягкие, пушистые лучики оживят скорбно-печальные глаза Делины, чтобы зажечь неуемный огонь беспечного веселья.
Словно и не нужно никуда уезжать и расставаться...
Но желанного чуда не происходит...
Косые струи водяной пыли гасят едва родившийся луч надежды. И золотистая чернота грустных глаз Делины наливается, переполняясь через край, еще большей грустью, похожей на тоску. И словно иссушающая душу тревога останавливает беспокойный стук ноющего сердца -это воздух становится тёмно-багровым, тяжёлым и тусклым. Словно кто-то, внезапно появившийся рядом с нами, опускает плотную фиолетовую пелену вечерних сумерек...
- Ты придёшь? - снова спрашивает Делина. -Мы же друзья с тобой...
Она говорит тихо, умоляюще глядя мне в лицо, и её грустные глаза сейчас так близко от меня, что я могу невесомо коснуться их губами.
Если осмелюсь...
А дождь лил и лил и не думал кончаться...
- Приходи, очень тебя прошу... - повторила Делина -Я уеду только через пять дней...
- Приду, -неслышно отвечаю я.
3
Но я не пришел...
В Городе шёл дождь. И улицы медленно гнили под хмурыми потоками прелой воды.
И Делина уехала...
А над Городом висели низкие хмурые тучи, поливая пустые улицы долгим по-осеннему зябким дождём.
Сейчас мне кажется, что это Город плакал, прощаясь с Делиной. Город, который она полюбила. Полюбила искренне, как свой далёкий от меня Зурбаган. И в ответ Город полюбил Делину, маленькую добрую девочку с Далёкого Острова. Он, Город, хотел подарить ей свою Сказку. Сказку, которая наверняка вернула бы глазам Делины радость и веселье. Потому что все сказки заканчиваются хорошо...
Но сказка окончилась, не успев начаться. И Город плакал, провожая в дальний путь маленькую девочку с Далекого Острова. Он не хотел, чтобы она улетала на свой Остров...
Наверное, поэтому всегда, когда кончается июнь, в Городе идёт дождь.
Угрюмые чёрные тучи хищными стервятниками набрасываются на Город, разомлевшим под тягостным зноем летнего солнца, сдавливают свинцовыми тисками неудержимо рвущееся в просторную высь голубое небо, и, почти касаясь клочковатыми щупальцами островерхих крыш Старого Города, уныло осыпают сизые улочки колючими иглами по-осеннему зябких дождевых капель...
1986, 1992-1994
