Александр Романовский - Ярость рвет цепи
Время назначил заказчик, Курт – территорию.
Он неплохо знал окрестности Улья, однако инстинкт требовал, чтобы потенциальные враги находились как можно дальше от стаи. Молодой волк делал петли и запутывал следы, повинуясь тихому голосу, звучавшему в крови. Должно быть, так поступали и четвероногие предки. Как ни странно, их отделяли от потомка отнюдь не долгие миллионы эволюционных лет, а лишь две-три хромосомы.
Выйдя из подворотни, Курт свернул на север. Он двигался быстро, но не слишком, чтобы не привлекать излишнего внимания. Улица была пуста, если не считать нескольких силуэтов, маячивших в отдалении. Разбитое асфальтовое полотно обступили угрюмые дома, самый высокий из которых насчитывал всего шесть этажей. Пустые проемы дверей и окон, казалось, с подозрением глядели в спину одинокому путнику. Энтропия не щадила ветхих стен, углубляя трещины и обнажая кирпичную кладку.
Тем не менее каждый из этих домов был значительно моложе Улья. Казалось, они прижались к большому собрату, словно побитые дворняги. Улью же– назвать его “домом” не поворачивался язык – было на них наплевать. Причем во всех смыслах. Мелкий предмет, сброшенный с высоты нескольких сотен метров, мог с легкостью пробить бетонную стену.
Будущие квартиранты, дававшие подряды на строительство этих домов, о таком повороте не задумались. Жилье в Улье было им не по карману, и они решили, что близкое соседство – тоже неплохо. Сперва, конечно, так и было. Близость Улья имела неоспоримые преимущества, которые снесло первой же “продувкой”. Следом на крыши посыпался град разнообразного мусора; обитателям верхних ярусов было искренне наплевать, что творится внизу. Крыши пришли в негодность, а следом и квартиры.
И вот теперь, несколько десятилетий спустя, службы безопасности Улья регулярно проводили в прилегающих районах профилактические мероприятия, носившие сленговое название “дезинфекция”. На самом деле это было принудительное выселение нелегальных жильцов, потому как снести все эти развалюхи стоило слишком дорого. Кроме того, они создавали “буфер” между Ульем и Гетто, а охранники тренировались в ожидании грядущих операций, что также казалось разумным.
Поэтому Курт без опаски шагал вперед, ничуть не опасаясь, что кто-то заступит дорогу. Он держал путь в глубь Гетто, туда, где город ждал и ненавидел, злобно поглядывая в сторону Ульев. Все отщепенцы были едины в своих чувствах к этим бетонным громадам, а потому присматривали друг за другом с особой настороженностью. По сути, у них было лишь два пути наверх: сказочно разбогатеть либо занять некий высокий государственный пост. Как первое, так и второе случалось не часто, а когда вдруг случалось, все остальные начинали дружно ненавидеть счастливчика.
Был, впрочем, и третий путь – через официальную программу, однако на нее никто особо не надеялся. Обитатели Ульев тоже имели привычку обзаводиться потомством, так что даже если и освобождалось по каким-либо причинам теплое местечко, сразу же находилась пара сотен претендентов на него из “своих”… Вскоре перспектива расширилась. Курт вновь поднял голову, разглядывая на ходу гигантскую стену, необъятную как в высоту, так и в ширину. Поверхность Улья казалась идеально ровной только на первый взгляд. На самом деле тут и там выступали разномастные балконы, подвесные галереи, межъярусные лифты, фронтоны… Металлическими зарослями топорщились спутниковые антенны. Окна полыхали всеми цветами спектра, а кое-где даже зловеще пульсировали.
Канатные дороги были едва различимы на фоне черного небосвода. Где-то у самого горизонта мчалась огненная точка – куда быстрее, нежели любая из падающих звезд. Это был огненный хвост лифта на реактивной тяге, того самого транспортного средства, что был доступен лишь немыслимым богачам. Они путешествовали из одного Улья в другой, не марая дорогие туфли грязной землей. Большая часть канатных лифтов соединяла между собой лишь избранные ярусы. Гораздо ниже начинались “трассы” транспорта для публики победнее, – фуникулеров и прочих подвесных кибиток, из которых можно было посматривать на Гетто с пренебрежением, стараясь, чтобы попутчики при этом не особо пихались локтями, объявляя во всеуслышание: “В этом доме я когда-то жил, представляете?”
Курт сам не заметил, как вновь окунулся в сладкие грезы. Внутри Улья было практически все, что требовалось для беззаботной жизни. Помимо прозаичного жилья там размещались десятки, сотни увеселительных (и не слишком) заведений: кинотеатры, ночные клубы, библиотеки, спортивные площадки (включая несколько акров для гольфа и полевого пейнтбола), бассейны, рестораны, а также невероятное количество торговых точек. Помимо разнообразных контор, Улей имел собственную биржу. И, наконец, кладбище.
Обитатель Улья, чьи родители были достаточно состоятельными, без особого напряжения мог там родиться, прожить жизнь и умереть, ни разу не ступив на грешную землю.
И, по мнению Курта, не много потерял бы.
Взгляд его поднимался все выше, вдоль пунктирных линий десятков тысяч окон. Там, на верхних ярусах, обитали истинные властители мегаполиса. У них было все, что только может иметь человек. Они сидели на этом Олимпе, крайне редко спускаясь на землю. Бизнесмены, высокопоставленные чиновники, крупные политики, гангстеры, звезды головидения, дорогие путаны, просто богатые люди… На каждого жильца одного из верхних ярусов приходилось такое пространство, о каком соседи снизу (не говоря уж о простых городских обывателях) могли лишь мечтать.
Курт отнюдь не впервые отметил, что вся эта масса холеных безволосых является антиподом волчьего племени – загнанного под землю, затравленного бесконечными гонениями. И все же Курт думал о них с каким-то благоговейным почтением. Он им страшно завидовал, но почему-то эта зависть не перерастала в ненависть, как у большинства волков. Какой прок от ненависти?
Взгляд Курта скользнул по плоской крыше и уперся в купол. Тот виднелся где-то у самых облаков, выше даже, чем самый верхний ярус Улья (что, впрочем, казалось волку уже полной фантастикой). Прозрачная полусфера масляно блестела, – вероятно, недавно прошел дождь. Звезды за бронированным стеклом казались более заманчивыми, еще более недосягаемыми. Луна только-только показалась и начала свой неспешный полет.
Все это было так красиво, однако медики не советовали любоваться небесными красотами без соответствующего укрытия над головой. Купол служил таким укрытием для всего мегаполиса и был возведен одним из первых в мире. Чистое небо уже давно не было безопасным, хотя и оставалось прекрасным – из-под купола. Иначе можно было попасть под кислотный дождь, напрочь разъедавший кожу в течение нескольких часов. А ведь были еще ураганы, шторма, пылевые бури… Солнечная радиация, наконец, которую останки озонового слоя фильтровали лишь символически. Земледелие и курортный бизнес исчезли как таковые. Старушка Земля, судя по всему, твердо вознамерилась освободиться от нерадивых квартирантов.
