Александр Романовский - Ярость рвет цепи
Поэтому позабудь о том, что он тебе нужен, малыш. Лучше бы тебе просто забыть. Ты никогда его не найдешь, никогда не поднимешься на такую высоту… Твой дом – здесь. – Хэнк сделал жест, будто пытался обхватить окружающее. – Смирись, так будет лучше. Поверь.
Курт машинально оглядел свой “дом”. Каменный мешок, отгороженный металлической решеткой. Видавшие виды обогреватели, гоняющие воздух по кругу. Темные каменные стены. От сточного отверстия поднимается затхло-серое зловоние, привыкнуть к которому невозможно… Нет, думал волк, я не смирюсь. Не надейся.
Он кивнул, стараясь, чтобы это выглядело как можно покорнее.
– Так что, расскажешь? – настаивал Таран.
Волк молчал. Кусок, вырванный из сердца, до сих пор трепыхался.
Безволосый покачал головой и, сунув руку в карман штанов, достал оттуда пульт управления. Курт молчал. Он даже не представлял, каким образом можно развязать язык при помощи этой штуки, ведь даже голосовые связки не функционировали под напором электрошока. Хэнк, судя по всему, тоже это понимал. Поглядев на пульт пару мгновений, он усмехнулся и убрал “кулон” обратно в карман.
Это была одна из тех немногих молчаливых побед, которые волк одержал вне Ямы.
– Скоро у тебя первый бой, – сказал Таран. – Готовься…
Развернувшись, он вышел за дверь и запер ее за собой. Шаги прогремели по ступеням. Следом хлопнула наружная дверь. И повисла тишина. Не раздавалось ни звука, как в пустой бочке.
Волк сидел, слушая пустоту. Скоро у него первый бой.
Это известие его не слишком обрадовало, но и не особо огорчило. Впервые в жизни он на собственной шкуре почувствует, что значит быть настоящим гладиатором. Пустяк, что он себя таковым не считает. Главное, что по этому поводу думает толпа. Ее желания и прихоти меняются с каждым мгновением, с каждым взмахом меча – Таран не раз об этом говорил. В зависимости от этих самых настроений менялась и вероятность того, лишит ли Курт кого-то жизни на песчаном дне Ямы или нет… В зависимости от того, опустит толпа большие пальцы вниз или же поднимет вверх. Такой пустяк, но сталь в лапе не понимает шуток.
С этой мыслью Курт Страйкер уснул.
Но лишь до утра.
