Сергей Беляев - Истребитель 2Z
Урландо замолчал в волнении. Хох же спокойно играл разрезным ножичком: ставил ножичек острым концом на стол, ножичек падал и подхватывался сухой рукой генерала.
— А чертежи, господин Урландо?
— Будут готовы. Условие…
— Какое?
— Деньги.
Хох молчал. Поймав падавший ножичек, задумчиво водил им по переплету толстой книги на столе. Урландо, следя за движениями генерала, глухо добавил:
— Десять лет я прячусь со своей идеей. Моя лаборатория стоила колоссальных средств. По я не жалею об этом. Вам известно, вероятно, как был ограблен синьор Чардони? С величайшими предосторожностями он вез пробу изобретенного им отравляющего вещества, чтоб демонстрировать его правительству. Близ Милана он был обокраден в поезде.
Хох уронил на пол ножичек, наклонился под стол, поднял ножичек, невозмутимым голосом выговорил:
— Я не верю вам. Никакой идеи у вас нет. Наши агенты не обнаружили лаборатории, принадлежащей вам. Дальнейшие переговоры бесполезны. Я не задерживаю вас.
В дверях показалась голова чиновника.
— Вы звали?
Хох величественно приподнял голову:
— Проводите…
Урландо приподнялся, шагнул к двери, небрежно повернул голову к Хоху:
— Управлять — значит предвидеть. Вы не умеете предвидеть, генерал, поэтому плохо управляете.
Почти выбежал из кабинета, вырвал у швейцара макинтош, распахнул дверь…
Хох улыбнулся, приподнял трубку телефона, набрал номер. Проговорил:
— У аппарата Хох. Птичка вылетела.
Услыхал ответ:
— Золотой лев засыпал зернышки в кормушку.
Шаровидная молния
Мерц хлопнул дверью, нервно вытер руки полотенцем и кинул его на пол. Хессель сделал было инстинктивное движение поднять. Мерц взвизгнул:
— Не смейте! Не раздражайте меня!
Он пробежал по диагонали кабинет, из угла в угол, задел табурет, опрокинул его, крикнул:
— Не поднимайте! В меня вселился дьявол разрушения!
Хессель вопросительно приподнял над глазами складочки кожи, где полагалось быть бровям:
— Разве что-нибудь случилось?
Мерц остановился среди кабинета и потряс кулаками:
— О, если бы случилось… я был бы рад… Но именно ничего не случилось… Этот проклятый Чардони…
Хессель скромно промолчал, только вздохнул. Он знал своего шефа, знал, что тот скоро успокоится. Так и вышло. Побегав несколько минут по лаборатории, Мерц неожиданно-спокойно спросил:
— В девятой лаборатории все готово?
— Все к вашим услугам, профессор.
По мягкой дорожке коридора Мерц шел легким шагом юноши, спешащего на свидание. Он быстро открыл дверь. Лаборанты почтительно выпрямились при появлении шефа. Хессель запер дверь на ключ.
Посредине лаборатории стояла стеклянная камера для испытания действия отравляющих веществ на животных. Ее окружала сложная аппаратура для дозировки впускаемых в камеру газов, для измерения температуры и давления. У стены в клетке за решеткой мяукало несколько котов.
За окном сверкнула молния. Послышался отдаленный гул грома. Мерц прищурился на окно:
— Чорт знает, какие атмосферические явления! Утром туман, вечером гроза…
Опять сверкнула молния. Коты яростно замяукали. Мерц подошел к клетке:
— Хорошо ли накормлены?
— Они получили по порции молока и по пятьдесят граммов сырого мяса на ужин, — ответил Мерман.
— Но почему они мяукают, будто их не кормили неделю? — сдвинул брови Мерц.
— Это самые капризные и нервные экземпляры из всего нашего вивария, профессор, — пояснил другой лаборант. — Господин Мерман специально отобрал эту компанию для нынешнего опыта, чтобы избавиться от них навсегда. Они ему ужасно надоели. Днем они дрыхнут, едят только самое свежее мясо. Если дать несвежее, то они поднимают страшный вой, беспокоят других животных. По вечерам их необходимо прогуливать, иначе у них развивается настоящая неврастения, и они становятся непригодными для опытов.
— Кот должен итти в камеру весело, как солдат в окопы, — согласился Мерц и кивком головы указал на клетку: — Вот этого, дымчатого.
Сделал приглашающий жест рукой:
— Начнем, господа… Пробуем фракцию номер сорок восьмой. Тринитроарсин. Правда, препарат Чардони не дает того эффекта, какого мы ожидали. Но я думаю, что, введя в молекулу лишнюю нитрогруппу, мы разгадаем, в каком направлении работает Чардони. Понятно? Поэтому — противогазы, господа, и по местам. Ассистент, перчатки!
Еще два раза сверкнула молния. Лаборант вынул из клетки дымчатого мордастого кота и погладил его по мягкой спинке. Хесселю кот почему-то показался знакомым. Окружающие надели противогазы. Кот огляделся, увидал вместо человеческих лиц уродливые маски, задрожал, попытался вырваться, в ужасе замяукал. Человек в противогазе открыл рукой в черной перчатке дверцу камеры и осторожно посадил туда дымчатого кота. Он захлопнул дверцу и набросил крючок.
Хессель проверил резиновую трубку, соединяющую газовый баллон с камерой. Взглянул сквозь стеклянную стенку камеры. Кот обошел вокруг стенок, обнюхал гладкий, полированный пол, фыркнул, улегся посредине…
За окном гремела гроза. Порывом ветра распахнуло форточку. Кот в камере, однако, не обнаруживал никаких признаков беспокойства. Он был надежно изолирован от звуков внешнего мира.
Мерц поднял левую руку. Хессель повернул кран баллона. Бесцветный тринитроарсин получил доступ в камеру. Лаборант-стенограф, расположившийся у пюпитра, записал, взглянув на часы:
«0.26. Начало опыта. Животное спокойно».
Хессель услыхал глухой голос шефа из-под противогаза:
— Пожалуйста, не более миллиграмма на литр воздуха.
В эту минуту бледный, странно светящийся шар вкатился через форточку в лабораторию. Лампы потухли, и люди на мгновение застыли. Шар, излучая дрожащее голубоватое сияние, описал круг под потолком, опустился на угол камеры, завертелся над баллоном…
— Спокойствие… шаровидная молния, — выговорил Мерц. — Откройте дверь и осторожно выходите по-одному.
Хессель сделал движение к двери, ища в кармане ключ. Шар прыгнул к окну, поднялся к форточке, выскользнул и разорвался снаружи с оглушительным треском. Стекла со звоном разлетелись вдребезги. При мгновенной вспышке Хессель увидал, что баллон валяется на полу с отбитой головкой и что лаборант тщетно старается заткнуть отверстие рукой в перчатке.
Мерц отдал приказания:
— Зажгите спичку. Свечку. Не открывайте дверь, иначе мы отравим весь институт. Звоните по телефону о помощи…
Лаборанты осторожно двигались в темноте:
— Спичек только шесть штук, профессор.
