Андрей Нуйкин - Посвящение в рыцари
Понимая, что Задира просто устал и ищет повод отдохнуть, я предложил ему показать на примере, как же организуются неожиданности. Казалось, Задира только и дожидался такого предложения. Он вскочил на ноги, полный энергии и предприимчивости.
Глаза Задиры вспыхнули зеленым огнем, он явно заметил впереди что-то интересное.
- Пращу! Живо!..
Выхватив из кармана моего рюкзака рогатку и горсть камушков, Задира метнулся вперед.
Я остановился в растерянности. Навстречу нам по дороге, пыля огромными сапогами и распушив по ветру длинную седую бороду, мчался великан. В руке он сжимал широкополую шляпу, которой все время целился перед собой на дорогу. Приглядевшись внимательней, я увидел, что там, в пыли, зигзагами мечется какое-то маленькое пестрое существо. Наконец великан настиг беглеца и рухнул на землю, накрыв его шляпой. Но нет, добыча пискнула и, увернувшись, снова запрыгала по дороге. Великан с рычанием тяжело поднялся с земли и, размазывая по лицу грязь и пот, грузными прыжками устремился вслед.
И тут я узнал их. Это были всем известные доктор кукольных наук синьор Карабас Барабас и Буратино. Неужели нам суждено было присутствовать при развязке затянувшейся героической войны крохотного деревянного малыша со свирепым кукольным тираном?! Вот Карабас снова нагнал Буратино, прицелился и... на этот раз не промахнулся. Прижатая к дорожной пыли шляпа беспомощно затрепыхалась.
- Ага, двести пятьдесят тысяч чертей! Попалась, паршивая деревяшка! Теперь-то уж я с тобой разделаюсь! - взревел торжествующе Карабас, сопя и отдуваясь. - Я тебя!..
Истязатель кукол замахнулся волосатым кулачищем с добрый арбуз величиной. Я зажмурился от ужаса. В этот миг раздался тонкий жалобный вопль. Затем другой, еще более: тонкий и отчаянный.
- Все! Прощай, малыш, прощай, Буратино! - подумал я горестно и открыл глаза.
Карабас Барабас сидел в дорожной пыли, зажав руками левый глаз. На лбу его буквально на глазах росла и наливалась синевой огромная шишка. Перед Карабасом, целясь в него из рогатки, стоял Задира, а возле шляпы покатывался от хохота живехонький Буратино. Только тут я сообразил броситься на помощь своему оруженосцу, схватив какой-то прут, валявшийся возле дороги.
Я думал, что главная драка впереди, но хозяин кукольного театра жалобно протянул мне навстречу волосатую лапищу: "Запретите ему! Пусть уберет рогатку!.. Это же чистый терроризм! Я буду жаловаться!"
Похоже, что Задира опешил не меньше, чем я. Даже камушек из рогатки выронил.
- Смотрите, что сделал со мной ваш бандит! - глотая слезы, продолжал жаловаться Барабас. Из-под руки его выглянул заплывший фиолетовым подтеком глаз. - Будете свидетелем... Я этого так не оставлю.
- А чего ты маленьких обижаешь? - растерянно ответил Задира. - Я же сам видел, как ты на него налетел...
- Старый дурак! Старый дурак! Так и надо, так и надо! - плясал у дороги, высовывая язык и корча рожи, деревянный мальчишка.
- Что? - взревел Карабас. - Да я тебя...
- Стой! Ни с места! - крикнул Задира, быстро закладывая в рогатку новый снаряд.
Карабас испуганно закрыл лицо руками.
- Вот! Слышите, как он разговаривает со старшими! Сколько же еще я должен все это сносить, скажите мне? Неужели как руководитель коллектива и наконец как педагог, я не могу вздуть этого бездельника? Ведь он буквально разваливает театр, на создание которого я угробил все свои средства и лучшие годы жизни? Неужели в этом мире совсем нет ни правды, ни справедливости?!
- Карабас Барабас взывает к справедливости, ха-ха, - неуверенно поиронизировал Задира.
- Понятно! - воскликнул Карабас. - Вы тоже начитались этой книги про золотой ключик! Были, не скрою, с моей стороны в свое время допущены ошибки, даже, может быть, злоупотребления, но столько воды с тех пор утекло! Как все изменилось! Однако про это уже никто не хочет даже слушать. С вами вот тоже, я вижу, бесполезно разговаривать. Не видя меня и разу, вы убеждены, что я злодей и людоед, а этот хулиган, для которого нет ничего святого, - герой: еще бы, он так остроумно приклеил к сосне бороду старого Карабаса! Ха-ха-ха! И никто, никто не хочет выслушать другую сторону, разобраться, а как же все было и есть на самом деле. Уже сколько лет, молодые люди, я тщетно взываю: если я действительно такой злодей, судите меня! По крайней мере это заставит вас выслушать старого, больного Карабаса. Но от меня все шарахаются, и только. Разве я виноват, что вам всем не нравится моя внешность?
- Разбойничья внешность! Людоедская внешность! - запищал вновь Буратино. И ты весь разбойник!.. Господин мальчик! Не слушайте этого коварного куклоеда, умоляю вас! Стреляйте быстрее в его последний глаз, не то вы будете свидетелями того, как меня превратят в пучок лучины. Честное-расчестное слово, он только что собирался со мной это сделать, и если бы не ваше безмерное благородство и безграничная отвага, то, наверное, привязывал бы уже к бедным беззащитным лучинкам кусты помидоров...
Буратино растирал своей бумажной шапочкой щеки. Слезы у него лились столь обильно, что шапочка тут же превратилась в кашицу и растеклась по щекам разноцветной грязью.
- Господа мальчики, - продолжал Буратино. - Если бы вы знали, какое преступление этот ужасный человек только что совершил на моих глазах, вы бы не стали мешкать с выстрелом. Вам, конечно, хорошо известно имя девочки с голубыми волосами, имя... - тут Буратино зарыдал в голос, - имя незабвенной нашей Мальвины... Так вот, ее уже больше нет в живых!.. Вся вина кроткого создания состояла в том, что оно простыло, бегая за пивом для этого ненасытного эксплуататора в харчевню "Трех пискарей". Мальвина потеряла голос и не смогла петь, чтобы зарабатывать ему деньги. И это чудовище... о!.. заткнуло невинной глубокоталантливой девочкой, которая - вы только подумайте! - каждый день мыла уши и шею, нору крысы Шушеры. Противная крыса и ее крысенята отъели Мальвине голову!.. Но и это не все, глубокоуважаемые мальчики. Когда Пьеро, этот хрупкий лирик, не в силах сдержать своего горя, мягко и тактично упрекнул нашего жестокосердного хозяина, Карабас с такой злостью ударил его пивной кружкой, что от любимого массами поэта осталась куча тряпок и опилок вперемешку с осколками стекла. Умоляю вас, господа мальчики, покарайте этого губителя юности и палача радости самым беспощадным образом, иначе всех нас постигнет столь же ужасная участь...
Даже бесстрастный Научный Мальчик был потрясен рассказом Буратино. Зажав в руке большой блестящий циркуль (и откуда он у него вдруг взялся?), Профессор решительно шагнул вперед и встал плечом к плечу с Задирой.
- Вот-вот, каждый раз одно и то же, - печально усмехнулся Карабас Барабас. - Ну что же, стреляйте! Чего там, сбросьте с высокой скалы, закопайте в землю старого Карабаса! Ему не привыкать! Я уже устал, я не в силах опровергать все, что успевает сочинить про меня этот неутомимый бездельник. Вот вам мой второй глаз, выбивайте его - мне просто противно смотреть на этот мир, в котором люди верят не собственным глазам, а тому, что им внушают всякие болтуны и обманщики.
