Боб Шоу - Человек из двух времен. Дворец вечности. Миллион завтра
Он встряхнулся, чтобы доказать самому себе, как мало это его трогает, а затем швырнул окурок сигареты на газон, где его погасила роса. Еще раз втянул в легкие пахнущий листьями воздух и вошел в дом.
— Не запирай, Джон. — Голос донесся из темного туннеля кустов, тянущегося вдоль подъезда. — Я пришел за моей женой. Ты уже забыл?
— Кто это? — Бретон бросил свой вопрос в тот момент, когда высокая мужская фигура приблизилась к свету, но он уже успел узнать голос. Анонимный телефонный собеседник. Он ощутил волну приправленной замешательством злости.
— Ты еще не знаешь, Джон?
Незнакомец приблизился и начал подниматься по лестнице. Лампочка над дверью осветила его. Бретон, остолбеневший от жуткого, необъяснимого страха, убедился, что смотрит в собственное лицо.
II
Джек Бретон, приближаясь по лестнице к человеку по имени Джон Бретон, ощущал легкую дрожь в ногах.
Может быть, решил он, это потому, что он больше часа сидел на корточках в темной, все скрывающей чаще кустов; но значительно более правдоподобным объяснением было то, что он боялся встречи с Кэт. Он пришел к выводу, что ни детальное обдумывание дела, ни попытка подготовить себя психологически не амортизируют силу столкновения. Звук ее голоса, когда она прощалась с гостями, отозвался в его нервной системе могучей симфонией, пробуждающей отклик как во всем его существе, так и в каждом отдельном атоме. Люблю тебя, — шептала каждая частица его тела, передавая это послание миллионам энергетических каналов. Люблю тебя, Кэт.
— Кто вы? — бесцеремонно спросил его Джон Бретон. — И чего вы хотите?
Он стоял на пути Джека Бретона, а лицо его в свете висевшей над головой лампочки напоминало потемневшую грозную маску.
Джек Бретон нащупал в кармане плаща автоматический пистолет, но, уловив нотку неуверенности в голосе стоящего перед ним мужчины, не спустил предохранитель. Не было оснований отступать от разработанного ранее плана.
— Я уже сказал тебе, чего я хочу, — ответил он вежливо. — И не сомневаюсь, что к этому времени ты успел сообразить, кто я такой. Или ты никогда не смотрел в зеркало?
— Но ведь вы выглядите как… — Джон Бретон не договорил фразу, боясь идти туда, куда привели бы его эти слова.
— Войдем в дом, — сказал Джек с нетерпением. — Я замерз.
Он двинулся вперед и с удовлетворением убедился, что Джон неуверенно отступает. «Боится меня, — подумал он, слегка удивленный. — Это существо, созданное по моему подобию, это существо, сменившее мое имя на имя „Джон“, боится своего создателя». Входя в столь хорошо знакомый, залитый оранжевым светом холл, Джек заметил дорогой ковер на полу и почти осязаемо ощутил атмосферу богатства в старом доме. Огромная работа, которую он выполнил в этот день, просматривая адресные книги и комплекты местных газет, выявила факт, что Джон Бретон преуспевает значительно лучше, чем девять лет назад, но то, что он увидел, превзошло все его ожидания. Ты хорошо показал себя, верный слуга…
— Ну, хватит, — сказал Джон Бретон, когда они вошли в просторную столовую. — Пожалуй, я могу претендовать на какие-то объяснения.
— Вижу, что с делами ты справляешься, Джон.
Говоря это, Джек разглядывал комнату. Мебель была совершенно новой, он вспомнил только старые часы и несколько мелких украшений. Особенно ему пришлись по вкусу кресла с высокими спинками; выбиравший их явно заботился об удобстве. У него возникло ощущение, что кресла эти доброжелательно приветствуют его. Нужно отметить это в памяти, подумал он. Независимо от того, что путешествующий во времени испытывает нулевое перемещение в пространстве, он подвергается значительному психическому воздействию, которое может проявиться в склонности к персонификации неодушевленных предметов, как, например, в этом случае ему показалось, что кресла с симпатией приветствуют его. Будь внимателен, Джек!
Теперь, когда он начал приспосабливаться к чудесной действительности существования Кэт, в нем снова проснулось любопытство, и он обратил внимание на Джона Бретона. Его второе воплощение было сложено, казалось, несколько массивней. Джон Бретон носил сшитые на заказ брюки, красную спортивную рубашку и кашемировый свитер. Эти девять лет, девять лет, в течение которых они плыли совершенно разными путями, создали известные отличия, подумал Джек. Я не такой пижон, и я не так хорошо откормлен, — но пришел мой час. Мой час!
— Я жду, — сказал Джон Бретон.
Джек пожал плечами.
— Я хотел бы, чтобы Кэт присутствовала, когда я буду говорить то, что намерен сказать, но мне кажется, что она пошла наверх.
— Моя жена пошла наверх.
Джон слегка выделил голосом два первых слова.
— Ладно, Джон. Может, это смешно, но это единственная недоработка в моем плане, как я тебе скажу. Пойми, Джон, что я… я являюсь тобой.
— То есть, — ответил Джон с напускной наивностью, — ты хочешь сказать, что я собой не являюсь?
— Нет. — «До него начинает доходить, — подумал Джек Бретон, — однако следует дотянуться до самых начал». Он напряг память. — Джон! Когда тебе было тринадцать лет, у нас почти все лето гостила двоюродная сестра Луиза. Ей было восемнадцать лет, и она была отлично сложена. А кроме того, регулярно, как часы, каждую пятницу вечером принимала ванну. Как-то после полудня, примерно спустя три недели после ее приезда, ты вытащил из гаража ручную дрель, вставил в нее сверло 3,3 и провертел дыру в потолке ванной. Причем ты проделал ее в самой широкой части большого украшения в форме буквы У.
Отец настелил пол в средней части чердака и устроил там что-то вроде кладовки, он даже поставил боковую стену. Но ты отодвинул одну из угловых плиток, так, чтобы добраться до ванной. В то лето, Джон, ты очень интересовался фотографией, а на чердаке была просто идеальная темнота. И каждую пятницу, когда Луиза принимала ванну, ты скрывался в насыщенной рыжей пылью темноте. Устраивался как раз над ванной и…
— Хватит! — Джон Бретон сделал шаг вперед.
— Не нервничай, Джон. Это просто мои верительные грамоты. Никто на свете, кроме меня, не знает этих фактов. А единственной причиной, по которой я их знаю, является та, которую я тебе уже назвал: я являюсь тобой. Это я делал все эти вещи и хотел бы, чтобы ты меня выслушал.
— И именно теперь я должен выслушивать тебя, не так ли? — сказал Джон глухо. — Весь этот вечер — это какой-то сплошной кошмар.
— Ты начинаешь говорить разумно. — Джек Бретон несколько расслабился. — Позволишь мне сесть?
— Прошу. А ты позволишь мне налить себе что-нибудь выпить?
