Сьюзен Элдеркин - Книга как лекарство. Скорая литературная помощь от А до Я
Читатель помимо своей воли восторгается старым патриархом, умеющим ценить плотские удовольствия. Этот роман вновь разбудит в вас аппетит к еде, к любви, к деревне, к Сицилии со всей ее богатой историей и грозной красотой, к утраченному несправедливому миру, существовавшему до утверждения демократии, и самое главное – к самой жизни.
Б
«Бегство с корабля»
Джон Апдайк
Кролик, беги
Если вам хочется «сбежать с корабля» – от отношений с определенными людьми, от работы, от оков жизни, – просим вас не торопиться. Прежде прочитайте роман «Кролик, беги». Позыв бежать возникает, когда нам кажется, будто корабль, на котором мы находимся, тонет, – особенно если в начале плавания ватерлиния находилась высоко над уровнем воды. Вне сомнения, это как раз случай Гарри Энгстрома по прозвищу Кролик (которым он обязан нервному тику – у него дергается верхняя губа «под коротким носом»). В школьные годы Кролик был звездой баскетбола, считался героем если не национального, то уж точно местного масштаба, а теперь, в двадцать семь лет, он целыми днями рекламирует кухонные приспособления. Он женат, у него растет сын, скоро должен родиться еще один ребенок. В общем, все лучшее в жизни у него уже позади. Так ему кажется. Однажды, возвращаясь домой с работы, Кролик видит ватагу мальчишек, играющих в баскетбол на пустыре, и ввязывается с ними в игру. Обрадованный, что «в его руках все еще живет уверенность», он даже решает бросить курить и швыряет в мусорный бак свои сигареты. Но придя домой, Гарри видит, как его беременная жена пьет очередной коктейль, тупо глядя в телевизор, и им внезапно овладевает ярость. Позже, пытаясь объяснить свои побуждения местному священнику Джеку Экклзу, Кролик скажет, что не мог смириться с тем, что раньше был человеком первого сорта, а теперь… «то, что у нас было с Дженис, иначе как вторым сортом не назовешь». Вот он и «спрыгнул с корабля», или, по версии Апдайка, сбежал.
Почти сразу же Кролик встречает человека, который точно знает, что от себя не убежишь, по крайней мере если нет определенного плана. «Единственный способ куда-нибудь приехать – это сперва разобраться, куда едешь», – говорит Кролику заправщик на бензоколонке, когда тот признается, что не знает, куда направляется. А позже – слишком поздно, потому что к тому времени трагедия уже произошла, – мистер Тотеро, школьный тренер по баскетболу, у которого некогда занимался Кролик, преподает ему свой последний урок (с трудом произнося слова, потому что половина лица у него парализована). «Добро и зло не падают с неба… Мы их создаем, – говорит он и добавляет: – Нарушение законов добра и зла влечет за собой несчастье. Не обязательно наше несчастье, зачастую вначале не наше». А Кролик даже не задумывался, какие последствия его бегство может иметь для других.
И по-прежнему не задумывается. Мудрость Тотеро глубоко западает нам в души, а вот Кролик не обращает внимания на его слова. Продолжая ненавидеть Дженис, он просто бежит. Конечно, мы сочувствуем Кролику, но вскоре понимаем, что его проблема не столько в том, что рядом с Дженис он чувствует себя в западне. Он не знает, как помочь ей, а следовательно, и себе. Вместе с Тотеро объясните это Кролику, а потом и самим себе: лучше остаться на борту тонущего корабля, делая все возможное, чтобы залатать пробоины и затем поменять курс. Потому что, спрыгнув за борт, вы окажетесь в открытом море. А если вы стоите за штурвалом, значит, утонете не вы один.
Также см.: Боязнь ответственности; Охота к перемене мест; Чемоданное настроение.
Безбрачие
Хелен Филдинг
Дневник Бриджит Джонс
Среда, 2 января
7:17, Нью-Хейвен, наш дом. Просыпаюсь раньше ребенка. Фантастика. С полчаса лежу рядом с храпящим мужем и думаю: надо встать до того, как проснется ребенок. Так вставай. Тихонько пройди мимо детской, чтобы не разбудить его. Недоумеваю: с каких это пор я стала воспринимать своего ребенка как агрессивное и потенциально опасное существо? Спускаюсь вниз по скрипучей лестнице, варю кофе.
7:29. Из спальни раздается душераздирающий крик. Мчусь наверх и вижу: ребенок стоит в кроватке, руки-ноги на месте, следов крови или рвоты не видно. Он тычет пальчиком в пустое место на моей стороне кровати. «МАМА, ТЫ ГДЕ?» Как бы удалиться незамеченной? Глаза у мужа закрыты. То ли оглох за ночь, то ли умер во сне. Ребенок хватает книжку. «КУШАТЬ! И СКАЗКУ! ПРЯМО СЕЙЧАС!»
8:15. Завтракаем с ребенком овсянкой. Минута покоя. Слава богу, он не может есть и говорить одновременно. Мысли прерывает пронзительный звонок будильника; слышу, как громко чертыхается муж. Снова тишина. Значит, все-таки жив и не оглох.
8:35. Назойливый стук: ребенок стучит об пол книжкой «Как зайчонок убегал». Предлагаю ему заняться чем-нибудь не таким шумным, например, порисовать.
8:36. Взгляд падает на древнее издание «Дневника Бриджит Джонс», подложенное под короткую ножку стола.
8:45–9:45. Сижу под столом, перечитывая «Дневник Бриджит Джонс». Ребенок тем временем использует меня в качестве холста для картины в жанре абстракционизма. Фыркаю от смеха, читая, как Бриджит пресекает расспросы про личную жизнь. («Почему женатые люди никак не поймут, что спрашивать об этом в наше время просто невежливо? Мы же не бросаемся к ним с криком: „Ну и как ваша семейная жизнь? Все еще занимаетесь сексом?“»). Смеюсь над игривыми электронными письмами, которые Даниел Кливер посылает Бриджит на работе («Письмо к Джонс: Кажется, вы забыли дома юбку»). Хохочу так неистово, что бьюсь головой о столешницу. Неожиданно на меня накатывает ностальгия по тем временам, когда мне было тридцать с небольшим, я была не замужем и за бутылкой шардоне обсуждала с Лучшей Подругой последние события или в предвкушении ужина при свечах с эмоционально непробиваемым мужчиной все выходные отшелушивала кожу на локтях. С трудом верится, что я так мечтала стать Самодовольной Замужней Женщиной. Теперь я Замужняя, но не Самодовольная. Замечаю, что стол накренился, и сую под короткую ножку книгу «Как быть счастливой в браке». Надо бы почитать.
10:00. Отчаяние. В десятый раз читаю под столом про зайчонка-беглеца.
10:30. Из раздумий выводит крик ребенка. «МАМА, ЧИТАЙ ДАЛЬШЕ!» Говорю ему, что я задумалась. «О ЧЕМ?» – спрашивает ребенок. Не могу же я ему ответить, что мысленно всаживаю в зайчонка нож, поджигаю ему хвост, а сама убегаю прочь. «О ЧЕМ?» – настаивает ребенок. «О том, что когда я была не замужем, могла делать что угодно, но не делала». «А ЭТО КАК – „НЕ ЗАМУЖЕМ“?» – продолжает интересоваться ребенок. «Это значит, что я тогда еще не встретила папу и не появился ты». «А ЧТО ЖЕ ТЫ ДЕЛАЛА?» – не отстает ребенок. «Что хотела, когда хотела и с кем хотела – в социально приемлемых рамках, конечно, – поясняю я. – Жалко, мало делала». «А МОЖНО Я ТОЖЕ БУДУ НЕ ЗАМУЖЕМ?» – спрашивает ребенок. «Нет», – говорю я. «ПОЧЕМУ?!» – возмущается ребенок.
