Пол Керни - Путь к Вавилону
Рука легла Ривену на плечо. Явно не рука сестры. Он резко обернулся. Моулси.
— Ну вот, мистер Ривен, — старик лукаво огляделся по сторонам. — Я слышал, вы снова можете говорить.
— Угу. — Это ты, Моулси, именно ты ткнул меня снова в это дерьмо. Ты мне напомнил про Скай. И уж калека увечный я там или нет, теперь я заткну твой фонтан.
Персонал в Бичфилде буквально помешан на гигиене, но о старике никак нельзя было сказать, что он чист и тщательно вымыт; наоборот, от него исходил запах земли и пота. Моулси как-то удавалось избежать их предупредительного внимания. И, уж во всяком случае, Ривен ни разу не видел, чтоб старика сопровождала сестра или кто-то из санитарок. Сейчас в нем шевельнулось какое-то странное тревожное чувство. Здешний медперсонал как будто и не подозревает о существовании Моулси.
Тот вновь огляделся по сторонам. Как всегда, старикан насторожен. Он что, не хочет, чтобы его тут видели? Ривен нервно заерзал в кресле.
— А вы здесь давно уже, Моулси? — спросил он.
Старый шотландец пропустил вопрос мимо ушей. — Мы знаем тайну, мы вдвоем, — сказал он, и снова в провинциальном его говорке мелькнул этот странный акцент, который Ривен никак не мог уловить. — Но вы не волнуйтесь, я умею хранить тайны.
— Что еще за тайна? — раздраженно спросил Ривен.
— Да ладно вам, мистер Ривен, не смейтесь над стариком. Вы ведь родом из Эйлин-А-Шео. И вы знаете, что там таится в горах над морем, где водопад низвергается на Мыс Волчьего Сердца.
Да он же тронутый. С приветом. Полоумный, как кенгуру.
Но лицо старика стало вдруг проницательным и озорным, взгляд тут же сосредоточился. На мгновение его губы как будто сжались, и в этот миг Ривену показалось, что Моулси вовсе не старый. Но уже в следующую секунду это впечатление пропало.
— Когда вы, наконец, выздоровеете и снова сможете ходить, не забудьте, что нужно вернуться домой. В конце нам всем нужно вернуться домой, — серьезно проговорил Моулси. — Потому что вы нужны там… там, где горы встречаются с морем. В его голубых глазах промелькнули искорки. — Там еще многое надо сделать.
Ривен увидел, что к нему уже направляется сестра Коухен. Проследив за его взглядом, Моулси скривился и тихонько выругался себе под нос.
— Ну, мне пора сматываться, — буркнул он. — Пора снова пройти по Северной Тропе. Не забывайте запах моря, мистер Ривен, и как кричат кройшнепы на вершинах Черного Квиллинса. Не забудьте об этом здесь, на юге, где воздух тяжел от дыма, а затхлая вода пахнет гнилью. Помните, куда вы должны вернуться.
Он опрометью бросился прочь по высокой прибрежной траве в сторону больничного корпуса и налетел на какого-то пациента. А потом растворился под сенью деревьев, и только слабый запах земли и пота еще задержался в воздухе, подтверждая, что это было не наваждение.
— Все хорошо, мистер Ривен? — сестра Коухен, была, как обычно, приветлива.
— Кто он такой, черт возьми? — спросил Ривен, думая о своем, хотя Коухен уже взялась за ручки на спинке его каталки.
— Кто?
— Этот старик… шотландец. Он постоянно ходит один.
— Здесь, в Бичфилде, нет никаких шотландцев, мистер Ривен. Только один ирландец, и сейчас он собирается ужинать. Что-то похолодало, вы не находите?
Ривен поежился. Но не от холода.
В последнее время, когда стало рано темнеть, он почти все вечера проводил в комнате отдыха. Пациенты развлекались просмотром телепередач, игрой в карты и безобидной болтовней. Ривен читал. Честно пытался «держаться в струе» современного потока «фэнтези», как сие называл его постоянный редактор. Иной раз он задавался вопросом, а будет ли он снова писать — хоть когда-нибудь. Но каждый раз, когда ручка касалось бумаги, тут же его мозг охватывало какое-то оцепенение, которое парализовало его или же обращало каждое написанное им слово в ерунду. Никудышную ерунду. Приближалась зима. Изнывая от безделья, он кое-как коротал долгие осенние вечера в ожидании перемен к лучшему. За исключением Хью, Ривен не общался ни с кем из своей прежней жизни. «Прежней» он называл ту жизнь, что была до того, как все сломалось. Теперь ему уже даже не верилось, что раньше вообще была жизнь. Насмешливый командир боевого подразделения, любовник, муж и писатель. Это был кто-то другой.
Он глянул в окно. Туда, где во тьме бежала река. Где скрылся Моулси.
Предстояла еще одна мрачная ночка. Что ж, не первая и не последняя. Сколько ночей миновало с тех пор, как я побывал на Скае впервые? То посещение, забыть которое невозможно. Я тогда еще не ушел из армии. Той зимой. Давным-давно.
Он наблюдал, как дикие гуси с криком садятся на воду. Последние отблески солнца уже растворялись во тьме хребта, придавая облакам, что сложились в вечернем небе «елочкой», бледно-розовый оттенок. Закат бросился в озеро, и рябь на воде засверкала.
Ноги он промочил; костерок догорал вместе с закатом. «Посуда» стояла тут же, под боком. Жестянки, почерневшие снаружи, внутри — жирные от тушенки с кэрри. Потом, попозже, он вымыл их в ручье.
Палатки не было, а дождь вроде бы собирался. Он не особенно доверял своей спально-походной хламиде. Запрокинув голову, он глядел в темнеющее небо и отдирал от пальцев смолу. Он не замечал шума моря: уже не одну ночь он спал на берегу. Он слышал лишь ветер, зарождающийся у горных вершин… и еще пронзительные крики гусей на озере.
Так бы гадов и убил. Он оскалился на костер и свои сапоги, от которых шел слабый пар. Потом лег навзничь, ощущая, как дождевые капли покалывают запрокинутое вверх лицо. В эту ночь ему опять предстояло промокнуть до нитки. Пару дней назад он проснулся буквально закоченевшим. Морозно, а ночи уже долгие. И все удлинялись. Но, хорошо еще, снег не валил. Только горы были присыпаны снегом. Те самые горы, куда ему надо подняться. Завтра он начнет восхождение.
— А знаете, сэр, у меня иногда возникает такое чувство, что, если б не я, вы бы, наверно, давно уже вырыли себе норку поглубже и забились туда. Что вы тут делаете, интересно? Сидите, глядите в пространство…
Вздрогнув, Ривен оторвал взгляд от окна и увидел, что Дуди пристально наблюдает за ним с выражением крайнего неодобрения. Он покорно развернул кресло.
— Я, в общем, явился не просто так. — Дуди зашел за каталку и взялся за ручки. — Мы отправляемся в гости к волшебнику, то есть ко мне, старому шельмецу… Но если кто-нибудь спросит, я везу вас в сортир. — Он выкатил кресло Ривена из комнаты отдыха, прочь от грохота телевизора. Потом, озираясь по сторонам, словно он вышел в патруль, потащил Ривена по коридору, немелодично насвистывая.
— Могу я спросить, что происходит, или это государственная тайна? — с раздражением буркнул Ривен.
