Пьер Буль - Планета обезьян. Рассказы
Именно против такого рода обывательского сознания и политической близорукости ополчается Буль в своей фантастике. Проникновение в космос, как и другие великие предприятия человечества, нельзя рассматривать только сквозь призму повседневных интересов и текущей политики. Для объективной оценки подобных поворотных событий, меняющих курс истории, которые Стефан Цвейг столь выразительно назвал “звездными часами человечества”, необходимо хотя бы мысленно выйти за пределы забот и надежд лишь одного поколения людей.
Кстати, о часах… Разве первые дорогостоящие механические часы были сконструированы только потому. что у наших предков в средние века не было иного более простого и дешевого способа узнать, который час, не пора ли им обедать или ложиться спать? Ведь они тогда, пожалуй, не испытывали никакой практической потребности отсчитывать время по минутам. Однако без этих первых, примитивных механических часов, которые первоначально служили для забавы владетельных особ и тщеславия городских властей, не было бы ни современной науки, ни современной промышленности. Если бы люди на протяжении истории руководствовались лишь удовлетворением своих повседневных нужд, то, наверное, человечество до сих пор вело бы пещерный образ жизни и недалеко ушло бы от обезьян.
Рассказ “Луняне” опубликован в сборнике Буля “Абсурдные истории” (1952). Этот рассказ доводит до логического абсурда перспективу продолжения “холодной войны”, которая тогда была в самом разгаре. Ее опасную бессмысленность в те времена на Западе сознавали многие, хотя мало кто надеялся на ее прекращение в ближайшем будущем, а тем более видел реальные пути к этому. Много лет спустя в рассказе “Совершенное оружие” из сборника “Благотворительные рассказы” (1964) Буль уже гораздо более оптимистически смотрит на международную обстановку: гонка вооружений завершается созданием такого оружия, которое невозможно употребить, и государственные деятели во всем мире, наконец, осознают, что война перестала быть продолжением политики и средством для решения международных конфликтов.
Фантастика Буля служит средством остроумного разоблачения религиозных предрассудков и нетерпимости (рассказы “Чудо” и “Галлюцинация”), выявления поразительного расхождения между ничтожными целями и могучими средствами в руках ученых (“Идеальный робот” и “Вес сонета”), осмеяния беспомощности обывателя, неспособного вырваться из заколдованного круга будничных обстоятельств (“Бесконечная ночь”[1]). Одним словом, она не уводит от реальных проблем в мир фантастических грез, а призывает к активному, деятельному отношению к социальной действительности.
В своих фантастических сочинениях Буль меньше всего претендует на то, что он сам знает будущее, которое ожидает человечество. Несостоятельной роли пророка он явно предпочитает скромную роль просветителя, который хочет прежде всего заставить читателя оторваться от своих повседневных забот, от жизненной суеты настоящего и задуматься над будущим, поверить в то, что оно в какой-то мере зависит и от его личных усилий. Будущее как отдельного человека, так и всего человечества не предопределено с фатальной неизбежностью; оно вовсе не детерминировано однозначным способом, подобно року или судьбе. Оно принадлежит к области возможного, по отношению к которой люди обладают хотя и ограниченной, но вместе с тем вполне реальной свободой действий. Иначе, как отмечал Маркс, история общества приобрела бы мистический характер. И задача состоит не в том, чтобы отгадать по каким-то знамениям якобы уже уготованное человечеству будущее, а в том, чтобы его творить в процессе практической деятельности, опираясь на объективные условия. Пусть пророки пророчат, историю оке делают люди. В каждый определенный момент обычно существует не одна, а несколько реальных возможностей в отношении будущего, хотя и с разной долей вероятности. Но кто решится утверждать, будто в истории общества всегда совершались и будут совершаться только наиболее вероятные события?
Сила воздействия Буля заключается в обличении пороков современной “западной цивилизации”, то есть капиталистического общества. Не случайно поэтому в его фантастике явно преобладают сатира, юмор и скептицизм. Однако, отвергая буржуазные социальные нормы и моральные ценности, он оказывается не в состоянии противопоставить им какого-либо привлекательного, жизнеутверждающего общественного устройства. И ему не остается ничего иного, как взывать к абстрактному гуманизму, пацифизму и справедливости. Он не видит в окружающей его действительности тех прогрессивных сил, которым принадлежит будущее. Вот почему все свои надежды он связывает лишь с тем, чтобы пробудить в людях чувство ответственности за свои действия и непримиримость к повседневной действительности капиталистического Запада. Герои Буля — это одиночки, движимые благородными побуждениями и нередко сознающие свое бессилие. Они борются не столько потому, что верят в успех, сколько потому, что так им велит их совесть.
Основная черта всего творчества Буля — стремление спасти достоинство человека, его непоколебимую веру в свои силы в любых обстоятельствах. А ведь без этого не может быть и лучшего будущего!
Э.АРАБ-ОГЛЫ
Пьер Буль
Планета обезьян
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Джинн и Филлис наслаждались прогулками в космосе вдали от всех обитаемых миров.
Межпланетные путешествия стали уже обычным делом, да и межзвездные перелеты не вызывали сенсаций. Звездолеты регулярных линий доставляли туристов в сказочные города Сириуса, а финансовых тузов — на знаменитые биржи Арктура и Альдебарана. Но Джинн и Филлис, эта парочка богатых бездельников, славились своей эксцентричностью и склонностью к романтике. Поэтому они ради собственного удовольствия бороздили просторы вселенной под парусами.
Их космическая яхта представляла собой нечто вроде сферы, внешняя оболочка которой — необычайно тонкий и легкий парус — вздувалась и перемещалась в пространстве, улавливая давление Световых лучей. Если бы этот кораблик остался без управления поблизости от какой-нибудь звезды — однако на достаточном удалении, там, где сила притяжения не слишком велика, — он бы устремился прочь от светила по прямой линии. Но в звездной системе Джинна и Филлис было не одно, а целых три солнца, расположенных довольно близко друг к другу, поэтому здесь солнечные ветры дули с трех сторон под разными углами. И вот Джинн придумал поистине удивительный способ передвижения в пространстве. На сферическом парусе его кораблика располагалось множество черных шторок, которые сворачивались или разворачивались по воле рулевого: при каждом таком маневре отражающая способность определенных секций паруса менялась, и одновременно менялось направление равнодействующих сил световых потоков. Кроме того, эластичная сфера-парус могла по команде растягиваться или сокращаться: так, если Джинн хотел ускорить ход, он увеличивал диаметр оболочки до предела, тогда огромная площадь паруса вздувалась под напором световых потоков и яхта устремлялась в глубь вселенной с безумной скоростью, от которой у него и его подружки Филлис кружилась голова; захваченные этим головокружительным бегом, они сжимали друг друга в объятиях и замирали, устремив взоры в таинственную бездну летящего им навстречу космоса. Если же Джинн хотел замедлить ход, он нажимал другую кнопку. Сферический парус сжимался настолько, что в кабине можно было сидеть, лишь тесно прижавшись друг к другу. Давление световых лучей почти не влияло на крохотный шарик, и, предоставленный самому себе, он словно повисал в пустоте на незримой нити.
