Стивен Кинг - Всё возможно
- Маленькое путешествие в страну памяти? - спросил мистер Шарптон, и его слова рывком вернули меня в настоящее. Я стоял между двумя автомобилями, стоял рядом с площадкой для тележек, где Шкипер уже никому не прищемит пальцы.
- Я не знаю, о чем вы говорите.
- Неважно. Запрыгивай в кабину, Динк, и потолкуем.
Я открыл дверь "мерседеса", сел на пассажирское сидение. Господи, как же там пахло. Кожей, но не просто кожей. Вы знаете, в "Монополии" есть карта "Освобождение от тюрьмы". Если ты достаточно богат, чтобы позволить себе автомобиль, в салоне которого пахнет так же, как и в "мерседесе" мистера Шарптона, у тебя должна быть карта "Освобождение от всего".
Я глубоко вдохнул, задержал дыхание, наконец выдохнул.
- Это предельно.
Мистер Шарптон рассмеялся, его чисто выбритые щеки поблескивали в отсвете приборного щитка. Он не стал спрашивать, о чем я, и так все понял.
- Предельно, но доступно. Во всяком случае, для тех, кто не упускает своих шансов.
- Вы так думаете?
- Знаю, - и в голосе его не было ни тени сомнений.
- Мне нравится ваш галстук, - я это сказал, чтобы заполнить паузу, но не покривил душой. Галстук, конечно, предельным я бы не назвал, но он мне действительно понравился. Вы знаете такие галстуки, с множеством черепов, или голов динозавра, или клюшек для гольфа. Галстук мистера Шарптона украшали мечи, каждый держала крепкая рука.
Он рассмеялся, провел по галстуку ладонью, ласково так погладил его.
- Это мой счастливый галстук. Надевая его, я чувствую себя королем Артуром, - улыбка медленно сползла с его лица, и я понял, что он не шутит. - Король Артур собирал лучших в мире людей. Рыцарей, чтобы они сидели с ним за Круглым Столом и помогали ему перестраивать мир.
У меня по спине пробежал холодок, но я старался не выказывать страха.
- И что вы хотите от меня, Арт? Помочь найти святой Грааль или как там его называют?
- Галстук не превращает человека в короля, - ответил он. - Мне это известно, на случай, если тебя тревожит мое самомнение.
Я заерзал, чувствуя себя не в своей тарелке.
- Эй, я не пытаюсь вас обидеть...
- Я знаю, Динк. Будь уверен. Отвечаю на твой вопрос. На четверть я охотник за головами, на четверть - талантливый скаут, наполовину - ходящая, говорящая судьба. Сигарету?
- Я не курю.
- Это хорошо, дольше проживешь. Сигареты - убийцы. Иначе люди не называли бы их гробовыми гвоздями.
- Вы меня заинтриговали.
- Надеюсь на это, - Шарптон закурил. - Искренне надеюсь. Ты первоклассная находка, Динк. Я сомневаюсь, что ты мне поверишь, но это так.
- Так о каком предложении вы говорили?
- Скажи мне, что случилось со Шкипером Браннигэном.
Мои худшие предположения подтвердились. Он не мог знать, никто не мог, но как-то прознал. Тело у меня онемело, голову сжало обручем, язык прилип к небу.
- Давай, рассказывай, - голос доносился из далекого далека, глубокой ночью так слышен голос диктора радиостанции, работающей на коротких волнах.
Язык вернулся на положенное ему место. Для этого потребовались немалые усилия, но я справился.
- Я ничего не делал, - и мой голос, похоже звучал на той же гребаной волне. - Со Шкипером произошел несчастный случай, вот и все. Он ехал домой и слетел с дорого. Автомобиль перевернулся и упал в Локерби Стрим. В легких нашли воду, то есть он утонул, но в газетах писали, что он бы все равно умер. Потому что до того, как автомобиль упал в реку, ему снесло полголовы. Так, во всяком случае, говорили. Некоторые полагали, что это не несчастный случай, что он покончил с собой, но я не верю. Шкипер... слишком много удовольствия он получал от жизни, чтобы наложить на себя руки.
- Да. И часть этого удовольствия он получал за твой счет, не так ли?
Я не ответил, но губы у меня дрожали, а на глазах навернулись слезы.
Мистер Шарптон наклонился ко мне, положил руку мне на плечо. Такого и следовало ожидать от мужчины в возрасте, сидя рядом с ним в салоне его большого немецкого автомобиля на пустынной автостоянке, но я знал, что он прикоснулся ко мне совсем по другому поводу, не подкатывается. Его прикосновение бальзамом пролилось на сердце. До того, как он прикоснулся ко мне, я и не знал, как же мне тоскливо. Иногда этого и не знаешь, думаешь, что это твое естественное состояние, по-другому и не бывает. Я опустил голову. Всхлипывать, рыдать не стал, но слезы потекли по щекам. Мечи на его галстуке раздвоились, потом растроились, на месте каждого появилось три.
- Если ты боишься, что я - коп, то напрасно. И я дал тебе деньги... то есть ни о каком обвинении речи быть не может. Да и в любом случае, никто бы не поверил тому, что в действительности произошло с молодым Браннигэном. Даже если бы ты во всем признался по общенациональному ти-ви. Поверили бы?
- Нет, - прошептал я, потом добавил, уже громче. - Я терпел, пока мог. Наконец, не выдержал. Он заставил меня, сам на это нарывался.
- Расскажи мне, что случилось, - повторил мистер Шарптон.
- Я написал ему письмо. Особое письмо.
- Да, очень даже особое. И что ты в него вставил, чтобы оно сработало только на Шкипера?
Я понимал, о чем он, но этим дело не ограничивалось. Персонифицируя письма, ты усиливаешь их мощность. Они становятся смертельными, не просто опасными.
- Имя его сестры, - вот тут думаю, я сдался на его милость. - Его сестры, Дебби.
9
Во мне всегда была какая-то сила, в принципе, я это знал, но понятия не имел, как ей пользоваться, как она называется, и что все это значит. Я также знал, что не стоило мне кичиться этой силой, потому что у других людей она отсутствовала напрочь. Я думал, если тайное стало бы явным, меня отправили бы в цирк. Или в тюрьму.
Я помню, как однажды, помню смутно, мне было годика четыре, это одно из моих первых воспоминаний, я стоял у грязного окна и смотрел во двор. Видел там колоду для рубки дров и почтовый ящик с красным флагом, то есть происходило все в доме тети Мабел, в деревне. Мы там жили после того, как сбежал мой отец. Мать нашла работу в "Булочной-пекарне Харкервиля и вскоре мы вернулись в город. Мне тогда было чуть больше пяти. Мы жили в городе, когда я начал ходить в школу, это я знаю точно. Благодаря псу миссис Буковски: мимо этого гребаного людоеда мне приходилось ходить пять дней в неделю. Никогда не забуду эту тварь. Боксер с белым ухом. Он навсегда поселился в стране памяти, о которой упоминал мистер Шарптон.
Так вот, я смотрел в окно, а на верхней панели окна жужжали мухи, вы, конечно, знаете, как они жужжат. Звук мне не нравился, но достать их я не мог, даже свернутым в трубочку журналом, чтобы перебить или разогнать. И вместо этого я пальцем нарисовал на грязном стекле два треугольника, а потом круг, который соединил треугольники. Как только я это сделал, как только подушечка моего указательного пальца дорисовала круг, все мухи, четыре или пять, мертвыми попадали на подоконник. Большие, как фасолины, черные фасолины, которые вкусом напоминают солодку. Я поднял одну, пригляделся, не нашел ничего интересного, бросил на пол и продолжил смотреть в окно.
