Джейн Фэйзер - Королевские игры
Томас с сомнением взглянул на сестру. Денег было жалко, так что они с Китом вполне удовольствовались бы таверной, однако молодой особе едва ли стоило сидеть за одним столом с неведомыми посетителями.
- Отдельную столовую, - распорядился он недовольно.
Оставалось лишь надеяться, что пребывание в гостинице ограничится парой дней.
Обед начался с жаркого из кролика, и Розамунда сразу почувствовала себя значительно лучше. Она пригубила вино и ждала, пока брат осушит первый бокал бургундского, чтобы спросить:
- А мы пойдем сегодня в театр?
- Ты не пойдешь! - отрезал Томас, разламывая кусок хлеба. - Благовоспитанной девице там делать нечего. Останешься здесь, в тишине и покое, а завтра утром отправимся на Сизинг-лейн. Если не возникнут более важные дела, то, возможно, кузен будет рад тебя увидеть.
- Но почему же мне нельзя в театр? - спросила Розамунда.
Томас и Кит переглянулись.
- Потому что это самый настоящий бордель, - пояснил Кит. - Нет ничего удивительного в том, что брат старается оградить тебя от рассадника разврата.
- Приличной женщине в театре не место, - сурово заключил Томас.
- Но я слышала, что сама королева любит смотреть пьесы.
- Только не в театре. Для нее во дворце играет особая труппа, которая называется «Слуги королевы». Актеров подбирает граф Лестер, причем ради этого смотрит и оценивает игру всех выступающих в стране артистов. Так что придворный театр не имеет ничего общего с обычным. Останешься в гостинице, и даже не пытайся переубедить нас.
Розамунда умолкла. Если брат заговорил таким тоном, спорить не имело смысла. Но если доведется задержаться в Лондоне, то, правдой или неправдой, а в театр она попадет.
Вскоре после обеда брат с другом уехали в театр. Так и не дождавшись их возвращения, Розамунда легла спать.
Спала она плохо: после сельской тишины ночной шум большого города мешал и пугал. Проснулась Розамунда на рассвете оттого, что во дворе грузчики катили по булыжникам бочки, да еще при этом громко кричали. Хлопали двери, стучали подкованные железом копыта лошадей, в галерее то и дело раздавались торопливые шаги и голоса. Дрожа от утреннего холода, Розамунда со стоном села. Голова раскалывалась, а глаза почему-то устали, словно она не спала всю ночь. Пришлось снова лечь и усилием воли заставить себя расслабиться.
Удивительно, но, несмотря на шум, пришел крепкий сон, и когда час спустя в дверь постучал Томас, Розамунда проснулась с новыми силами.
Брат заглянул в комнату:
- Давно пора вставать, соня. Если хочешь перед выездом позавтракать, то поспеши. Господин секретарь ждет нас около восьми, а неточности он не терпит.
Розамунда села.
- А воду здесь можно раздобыть? Перед встречей с августейшим кузеном неплохо бы умыться.
- Сейчас распоряжусь, чтобы принесли кувшин. Платье сумеешь надеть сама?
- Зашнуровать не смогу.
Она откинула одеяло и спустила ноги с высокой кровати. От холода по рукам сразу побежали мурашки.
- Прикажу, чтобы горничная, которая принесет воду, помогла, - сказал Томас и ушел.
Когда Розамунда спустилась в гостиную, брат сидел за столом в одиночестве и с энтузиазмом трудился над солидным куском филе. За окном еще не рассвело, и в комнате горели свечи. Окинув сестру внимательным взглядом, он удовлетворенно кивнул и произнес:
- У меня кое-что для тебя припасено. Вот, это из маминой шкатулки.
Брат запустил руку во внутренний карман камзола и положил на стол изящный серебряный ободок. В неровном мерцающем свете украшение таинственно заблестело.
- Какая прелесть! - воскликнула Розамунда и осторожно взяла подарок.
В память о матери ничего не осталось, и она не раз задавалась вопросом, куда же исчезли все драгоценности Дороти. И вот сейчас надела ободок так, чтобы он спускался на лоб и в то же время удерживал волосы, и сразу почувствовала себя взрослой элегантной дамой.
- А тебе идет, - похвалил Томас и концом ножа показал на свободный стул. - Садись завтракать.
Розамунда взяла с блюда кусок хлеба и приняла отрезанную братом порцию филе. Подцепила масло и намазала толстым слоем на хлеб.
- А где мастер Марло? - поинтересовалась она.
- Еще не встал.
Томас недовольно пожал плечами.
- Поедем без него?
Ответа не потребовалось, так как дверь распахнулась и в гостиной появился страдающий похмельем Кит. Бледный, опухший, он со стоном упал на стул.
- Пива! - раздался хриплый голос.
Томас молча наполнил кружку из медного кувшина и подвинул другу.
Кит залпом осушил огромную, объемом в пинту, посудину и мгновенно преобразился: сел прямо и посмотрел на Розамунду ясными внимательными глазами.
- Сегодня вы особенно хороши, мистрис Розамунда. Полагаю, в честь встречи с кузеном?
- Ради господина секретаря тебе бы тоже стоило привести себя в порядок, - ворчливо посоветовал Томас. - Взгляни в зеркало: выглядишь так, как будто все еще пьян.
- Клевета! - Марло небрежно махнул рукой, отметая необоснованное обвинение. - Вода и расческа моментально исправят положение.
Он отряхнул камзол, один из тех, что достались с плеча Томаса.
Томас допил пиво и решительно поднялся.
- Пойду в конюшню; распоряжусь, чтобы седлали лошадей. Через пятнадцать минут жду во дворе.
Он вышел и громко хлопнул дверью.
- Боюсь, я рассердил вашего брата, - промурлыкал Кит, снова наполняя кружку. - К сожалению, Томас прав: необходимо произвести на вельможу самое благоприятное впечатление. Писательство и бедность - вечные спутники. Чтобы не умереть с голоду на каком-нибудь заброшенном чердаке, придется поступить на прилично оплачиваемую работу.
Он встал и поднял очередную кружку. Словно под гипнозом, Розамунда смотрела, как мучимый жаждой богослов и драматург осушил кружку, даже ни разу не оторвавшись, чтобы перевести дух.
- Поеду и добьюсь благоденствия и респектабельности, - провозгласил он и гордо удалился.
Розамунда поднялась в свою комнату, чтобы надеть плащ и перчатки, и, подчинившись внезапному импульсу, сунула в глубокий карман грифельную доску и кусочек мела. Почему-то крепло подозрение, что придется провести в приемной значительную часть дня - особенно если господин секретарь так и не выберет времени для встречи. Прежде чем спуститься во двор, натянула на пышные волосы капюшон - так, чтобы серебряный ободок на лбу оставался на виду.
Перчатки из тонкой зеленой кожи гармонировали с туфлями. Расплачиваясь при покупке, Томас недовольно ворчал, однако он и сам отлично сознавал важность цветовой гаммы. Трудно было предположить, кого доведется встретить в коридорах канцелярии, а потому проявление тонкого вкуса в одежде играло чрезвычайно важную роль.
Томас заметно повеселел, когда Кит Марло появился во дворе преобразившимся до неузнаваемости: камзол опрятен, волосы скрыты высокой бархатной шляпой с черным пером, рубашка сияет белизной, чулки аккуратно подтянуты, башмаки блестят. Не скрывая иронии, красавец насмешливо поклонился другу и покровителю и вызывающе посмотрел в глаза.
Розамунда поспешила сесть на свою Дженни. Во взгляде слегка прикрытых тяжелыми веками карих глаз читалась опасная провокация, и от скрытой угрозы стало не по себе. К счастью, Томас лишь усмехнулся, хлопнул друга по плечу, вскочил в седло и выехал во двор гостиницы, а оттуда - на улицу.
Розамунда не отставала. Наморщив нос, она пыталась как можно меньше вдыхать испарения отвратительной сточной канавы. Удивляться не приходилось: какие-то бесстыдные люди справляли нужду прямо на улице, на глазах у всех. Розамунда постаралась отъехать подальше, а в результате едва не задавила собаку на трех лапах: та бросилась в сторону, испугав Дженни, и лошадь едва не упала на скользкой булыжной мостовой.
В конце улицы маячило громоздкое мрачное здание. Собравшаяся толпа громко требовала открыть ворота. За решеткой появился человек и отпер не сами ворота, а небольшую калитку. Встал рядом и начал по одному впускать желающих, не забывая при этом принимать медные монеты и складывать их в сумку на поясе.
- Что это такое? - в страхе спросила Розамунда, догоняя брата.
Томас прервал беседу с Китом и посмотрел туда, куда показывала сестра.
- А, это Бедлам, - пояснил он и небрежно дернул плечами. - Официальное название - Вифлеемская королевская больница.
- Сумасшедший дом? Но почему все эти люди платят деньги за вход?
- Хотят посмотреть на пациентов. Кого только там нет! Отличное развлечение. Не отставай, держись как можно ближе. Эти улицы опасны.
Повторять не пришлось: Розамунда старалась ехать рядом с братом до тех пор, пока не миновали больницу и улица не стала шире.
Наконец Томас свернул с широкой улицы и направил коня в лабиринт спускающихся к реке переулков. Остановился на Сизинг-лейн, возле солидного дома, спешился, поднялся на крыльцо и принялся колотить в дверь медным молотком. Вскоре появился облаченный во все черное слуга и сухо осведомился:
