Пол Ди Филиппо - Потерянные страницы
В широких громоздких дверях стоят женщина и мужчина. Он — крупный, модно одетый, толстый, как цирковой медведь. Она — кожа да кости, напряжена как лебедка, как динамитная шашка.
Мужчина в дверях тянет руку.
— Привет! Мы из журнала «Холидей», ищем Теда Старджона. Он, кажется, здесь проживает…
Уборщик молча улыбается, и краска растягивается вместе с лицевыми мышцами.
— Здесь живут свабби? — спрашивает женщина.
Снова нет ответа. Толстяк начинает терять терпение, поднимает голос:
— Послушай, сопляк! Ты пригласишь нас войти, или мне прорываться силой?
— Бестер, не надо, позволь мне уладить…
— Уладить что? — звучит чей-то голос.
Из темноты возникает фигура мужчины, встает позади негра, который продолжает беспечно улыбаться. У появившегося незнакомца лицо сатира с такой же бородкой, как и у незваного гостя. Но если у Бестера черные волосы на бледной от сидения в офисе коже, то заступник загорелый, с рыжими кудряшками, искрящимися глазами и улыбкой всегда наготове, о чем говорят морщинки у рта. Длинный кафтан, расписанный цветами, явно скрывает спортивное тело. Держится мужчина раскованно.
— Слава богу, наконец кто-то с языком! Я Альфред Бестер, редактор журнала «Холидей». Это, э-э, Джейн Типтри, наш репортер. Мы хотели бы поговорить с Тедом Старджоном. Планируем написать статью о нем и его свабби.
— Я Старджон. С радостью отвечу на ваши вопросы. Я говорю со всеми, даже с прессой. А вот насчет статьи не знаю. Известность — заряженное оружие, которое может выстрелить в оба конца.
— Хорошо сказано, господин Старджон, — вступает Типтри. — Вы, кажется, исходите из личного опыта. Когда-нибудь работали в области связей с общественностью?
Старджон улыбается.
— Я перепробовал сотню профессий, госпожа Типтри. От матроса на торговом судне до бульдозериста, от повара до уличного зазывалы. Однако не обязательно быть дояркой, чтобы учуять запах дерьма. Заходите.
Старджон кладет руку на мускулистое плечо негра, и тот отходит в сторону. Старджон нежно проводит рукой по его упругим ягодицам, отчего Бестер презрительно фыркает. Типтри с редактором входят внутрь, и чернокожий возвращается к работе.
На шум у входной двери собралась толпа свабби. Девушки в черных трико и свитерах, парни в сандалиях, майках и хлопчатобумажных штанах. На ступеньках — рябой толстощекий малый с волнистыми волосами и электрогитарой с болтающимся шнуром. Отсутствие пальца на руке говорит о нерушимой преданности музыке.
Старджон обращается к своей настороженной стае:
— Все в порядке, друзья, нет повода беспокоиться, это всего лишь добродушные гости из праведного мира. Веселитесь дальше. Джерри, — обращается он к гитаристу, — мы обсудим ангажемент с Филмором позже. Ребята, разбежались!
Старджон ведет посетителей в глубь дома.
— А что с тем немым? — спрашивает Бестер.
— С Чипом? Любопытный экземпляр. Однажды появился у нас под дверями: грязный, худой, в синяках. На поясе шорт выцарапано имя. Врачи говорят, с его ушами и голосовыми связками все в порядке. У Чипа просто не получается говорить. Очевидно, из-за пережитого шока или продолжительной травмы. А так он довольно смышленый, дружелюбный и любезный. Иногда удивляешься, как много он понимает.
— Да, словно с ним кто-то играет в Бога.
Старджон не обижается, даже не смущается.
— Мы все играем в Бога, господин Бестер, на макро- или микрокосмическом уровне, как психологи, которые издеваются над крысами. Однако спросите себя: могу ли я быть хорошим Богом?
— Почему его лицо разрисовано? — спрашивает Типтри. — У остальных я ничего подобного не заметила.
— Он так сам захотел, когда увидел свабхавикакая. Думаю, Чип решил воспроизвести раскраску муара, которую некоторые видели на инопланетянах. Ему это нравится, и никому не мешает. Я не возражаю. Хорошее правило — ни во что не вмешиваться.
Они втроем заходят на кухню. Там женщина вскрывает стручки: горошины падают в кастрюлю с отколовшейся эмалью, стучат, словно дождь по оловянной крыше. Из бурлящей чаши на плите пахнет душицей и помидорами. На нитке вращается индейский талисман — ловец призраков.
На деревянном столе спит кошка, рядом догорают две свечи, воткнутые в плетеные бутыли из-под «кьянти». Старджон предлагает гостям сесть на стулья со спинками из реек, а сам берет с плиты кофейник. Жонглируя чашками и сахарницей, хозяин готовит кофе.
— Так что вы хотели бы узнать?
Бестер молча попивает кофе, предоставив даме командовать парадом.
— Меня интересует ваше мнение по поводу миссии свабхавикакая, — говорит Типтри, — в особенности что касается похищения людей. Вы когда-либо вступали в связь с инопланетянами? Живы ли пропавшие или препарированы? Если живы, то где их держат? По какому принципу свабхавикакая выбирают жертву?
Старджон добродушно улыбается.
— У вас так много вопросов, госпожа Типтри. И не совсем те, что ожидаешь от журналиста, собирающегося написать статейку о распутных, извращенных свабби. Местная пресса больше интересуется свободной любовью и курением опиума. А ведь эти занятия отнюдь не в центре нашего внимания. К сожалению, именно на ваши вопросы у меня нет ответов. Я хоть и числюсь главой этого сумасшедшего дома, никакими тайными знаниями не обладаю. Как и остальные члены нашего скромного братства, я просто искатель истины. Впрочем, у меня есть кое-какие личные соображения…
— Которыми вы жаждете поделиться?
Наклонившись вперед, словно для таинственности, Старджон говорит:
— Конечно. Я считаю, что свабхавикакая пришли собирать урожай. Мы — некоторые из нас — обладаем тем, что им нужно. И подобно жнецу, который не спрашивает разрешения у колосьев, срезая их серпом, инопланетяне не церемонятся с нами.
— Что, черт побери, им может быть от нас нужно? — фыркает Бестер. — Тряпье, что мы носим, или рабский труд?
— Отнюдь нет, господин Бестер. Вы слишком все упрощаете. Только подумайте: вдруг мы обладаем редкими душевными качествами, которые инопланетяне хотят, так сказать, позаимствовать?
— Вздор! — Альфи осушает чашку. — В вашем доме вряд ли найдутся крепкие напитки?
— Почему же, господин Бестер. — Старджон поворачивается к женщине у раковины, которая во время их беседы терпеливо лущит стручки. — Бьянка, достань, пожалуйста, из буфета бутылочку «Ранних времен». Да, вот ту…
Старджон любовно принимает из ее нежных рук бутылку, погладив пальцами кисть Бьянки. Наклонив сосуд над чашкой Бестера, он останавливается, не давая виски вылиться.
