Фрэнк Герберт - Барьер Сантароги
— Дженни, — прошептал Десейн. Страдальческий взгляд, сила его любви к ней… ему захотелось заключить ее в объятия, и…
Глаза Дженни расширились. Она протянула обе руки к горлу. Дженни пыталась что-то произнести, но не могла выдавить из себя ни звука.
— Дженни!
Она затрясла головой, глаза ее закатились.
Десейн отбросил покрывала с постели, поморщившись от боли, которая пронзила его руки. Но он не обратил внимания на эту боль и, соскользнув на холодный, покрытый кафелем пол, выпрямился. И тут же почувствовал головокружение.
Дженни, все еще держа руки у горла, пятилась к двери.
Десейн направился к ней, чувствуя, как больничная пижама хлещет по ногам. Двигаться было неимоверно трудно, ноги были как ватные.
Неожиданно Дженни рухнула на пол.
Десейн, вспомнив о Бурдо, закричал:
— На помощь! Уин! На помощь! — Он споткнулся и вцепился в край тележки, толкая ее вперед.
Когда дверь распахнулась, Десейн беспомощно сидел на полу. Бурдо остался стоять на пороге, глядя на него, потом посмотрел на Дженни, лежавшую на полу с закрытыми глазами, подняв колени и тяжело дыша.
— Позовите врача, — хриплым голосом произнес Десейн. — Что-то в еде. Она съела немного…
Бурдо сразу понял его, повернулся и выбежал в коридор, оставив дверь открытой.
Десейн пополз к Дженни. Комната под ним качалась и изгибалась. Руки дрожали. В тяжелом дыхании Дженни он услышал свист, отчего ему захотелось броситься к ней, но на это не было сил. Он преодолел всего несколько футов, когда в комнату ворвался Паже, а сразу за ним — Бурдо.
Паже с мертвенно-бледным лицом опустился на одно колено рядом с Дженни, потом указал на Десейна:
— Отнесите его в постель.
— Еда на тележке, — прохрипел Десейн. — Она съела немного.
Светловолосая медсестра в белом чепчике, закатив в комнату тележку, склонилась над Паже. Но дальше Десейн уже не мог видеть их — Бурдо взял его в охапку и понес к кровати.
— Вы останетесь здесь, доктор Джил, — сказал Бурдо. Он повернулся и посмотрел в сторону двери.
— Аллергическая реакция, — констатировал Паже. — Сужение гортани. Дайте мне двойную трубку — придется как следует продуть ее.
Медсестра передала Паже что-то, и он стал колдовать над Дженни, стоя спиной к Десейну, закрывая тем самым обзор.
— Атропин! — приказал Паже и снова что-то взял у медсестры.
Десейну было трудно сосредоточить на них свое внимание. Страх сдавил горло. «Почему я так ослаб? — подумал он. — Господи милостивый, не дай ей умереть! Прошу тебя, спаси ее!»
В дверях появились лица из числа обслуживающего персонала клиники — с округлившимися глазами, молчаливые.
Паже, оторвав взгляд от Дженни, произнес:
— Нужна каталка.
Несколько лиц тут же исчезло. Вскоре из коридора донеслись звуки колес.
Паже выпрямился и сказал:
— Больше я ничего не могу сделать. Положите ее на каталку — голова должна находиться ниже ног. — Он повернулся к Десейну. — Что она съела?
— Она попробовала… — Десейн указал на тележку с едой. — Она сняла с чего-то крышку. Яйца?
Паже шагнул к тележке, поднял тарелку и понюхал ее. Десейн увидел, как за его спиной двое санитаров с медсестрой поднимают Дженни и несут ее к двери. На секунду мелькнуло ее мертвенно-бледное лицо с трубочкой, свисающей из уголка рта.
— Это яд? — спросил Бурдо хриплым голосом.
— Конечно, яд, — резко ответил Паже. — Действует, как аконит. — Он схватил тарелку и выбежал из комнаты.
Десейн слушал, как звуки колес и быстрые шаги затихают в коридоре, пока Бурдо не закрыл дверь, заглушив все звуки.
Все тело Десейна покрылось потом. Он безвольно лежал на постели, наблюдая за тем, как Бурдо закутывает его в одеяла.
— На одно мгновение, — произнес вдруг Бурдо, — мне… мне показалось, что вы причинили Дженни вред.
«Она не может умереть», — подумал Десейн.
— Простите, — извинился Бурдо, — я знаю, вы никогда не причинили бы ей вреда.
— Она не может умереть, — прошептал Десейн.
Он поднял взгляд и увидел, как по щекам негра потекли сверкающие струйки слез. Почему-то это вызвало гнев в Десейне. Он чувствовал, как ярость закипает в нем, но не способен был остановиться. И направлена она была не на Бурдо, а на ту бестелесную сущность Сантароги, на то коллективное существо, которое пыталось использовать женщину, которую он любил, чтобы убить его. Он пронзил взглядом Бурдо.
— Доктор Ларри не допустит, чтобы с Дженни что-нибудь случилось, — сказал Бурдо. — Он…
Увидев блеск в глазах Десейна, Бурдо инстинктивно попятился.
— Убирайтесь отсюда! — прохрипел Десейн.
— Но ведь доктор сказал, чтобы я…
— Доктор Джил приказывает вам убираться отсюда ко всем чертям!
На лице Бурдо застыла упрямая гримаса.
— Я не оставлю вас в одиночестве.
Десейн рухнул на постель. Что он мог поделать?
— Прошлой ночью вы перенесли страшный шок, — продолжал Бурдо. — Пришлось даже сделать вам переливание крови. Вас нельзя оставлять одного.
«Значит, они сделали мне переливание? — подумал Десейн. — Почему, они не убили меня тогда? Наверное, потому, что хотели спасти мне жизнь ради Дженни!»
— Вы все так беспокоитесь о Дженни, — заметил Десейн. — Но сделали так, что она едва не убила меня. Конечно, это нарушило бы ее психику, но разве это имеет какое-либо значение, верно? Пожертвовать Дженни — вот ваш приговор, вы, стая…
— Вы разговариваете, как сумасшедший, доктор Джил, — перебил его Бурдо.
Так же быстро, как возник, гнев покинул Десейна. К чему эти нападки на бедного Уина? Да и вообще какой смысл в нападках на всех сантарожцев? Они не в состоянии видеть дальше собственного носа. Он почувствовал себя опустошенным. Конечно, эти слова кажутся Бурдо безумными. То, что для одного общества имеет смысл, другому кажется ненормальным.
Десейн проклял слабость, которая охватила его тело.
«Перенесли страшный шок».
Десейн подумал, что же он станет делать, если Дженни умрет. Это было удивительное тройственное ощущение: часть его горестно вздыхала от этой мысли, другая часть проклинала судьбу, которая загнала его в этот угол… а еще одна часть все время занималась анализом, анализом, анализом…
«Насколько перенесенный мною шок был усугублен Джасперсом? Может быть, я стал таким же чувствительным, как и сантарожцы? Они тут же убьют меня, если Дженни умрет», — подумал он.
— Я буду просто сидеть здесь, возле двери, — сказал Бурдо. — Если вам что-нибудь понадобится, обязательно скажите мне.
Он сел на стул лицом к Десейну, сложив руки на груди, — вылитый охранник.
