Фрэнк Герберт - Барьер Сантароги
«Что же было в глазах Гаррити?» — подумал Десейн. Возможно, таким взглядом черный дикарь из Африки взирает на ослепительно сияющий город белых людей. Странный… разгневанный… и разочарованный человек. Если Мейер Дэвидсон и его команда выбрали Гаррити в качестве нового исследователя, то он к тому же еще и опасен. Он может стать тем мостом, через который рано или поздно необходимо перейти. А там, в огромном мире, с любым человеком может произойти все, что угодно. Десейн чувствовал: Сантарога готовится к завоеванию этого мира.
«Вот потому-то меня и выбрали, — подумал он. — И Бурдо… и остальных… кем бы они ни были. Лучшая защита — это нападение».
От этой тревожной мысли его затрясло.
«Почему я дрожу?» — спросил себя Десейн.
Он попытался избавиться от этой беспокойной мысли, но безуспешно. Эта тревога имела короткий, не представляющий особого значения характер — так, секундная рябь на поверхности озера, которое с каждой минутой становится все спокойнее и спокойнее. Десейн позволил этой картине спокойных зеленых вод заполнить все его сознание. И тут он понял, что остался в палате наедине с Дженни.
Теперь он ощущал спокойствие во всем облике любимой: в ее голубых глазах, уголках рта, сложившихся в улыбку, которой она приветствовала его. Дженни была одета в оранжевое платье, темные волосы перехвачены оранжевой лентой.
Она положила на тумбочку у изголовья кровати какой-то пакет, потом наклонилась и поцеловала его теплыми губами, передававшими глубокое ощущение мира и спокойствия. Затем она отстранилась от Десейна и, не выпуская его руку, села рядом.
Десейну показалось, что никогда она не выглядела более красивой.
— Дядя Ларри говорит, что ты должен отдохнуть вторую половину сегодняшнего дня, но я могу забрать тебя из клиники в субботу, — сказала девушка.
Десейн вытянул руку и провел ею по ее волосам — шелковистым и гладким.
— Почему бы нам не пожениться в воскресенье? — спросил он.
— О, дорогой…
Она снова поцеловала его, потом отодвинулась, вдруг показавшись Десейну чопорной.
— Сегодня я больше не буду тебя целовать — мы не хотим, чтобы ты совсем лишился сил. — Десейн заметил ямочку на ее щеке. — Ты ведь хочешь полностью восстановиться к воскресенью, когда тебе понадобится много сил?
Десейн прижал головку Дженни к своей шее и начал гладить ее волосы.
— Мы можем занять один из домов, только что построенных в новом районе города, — прошептала Дженни. — А по соседству будут жить Кэл и Вилла. Дорогой, о, дорогой, я так счастлива!
— И я тоже.
Дженни начала описывать устройство дома, сад, вид вокруг.
— Ты ведь уже выбрала один из этих домов?
— Да, я побывала в том районе — мечтая и надеясь…
Именно о своем доме она страстно мечтала все время — и это было мечтой, свойственной каждой женщине: иметь свой дом, в котором начнется жизнь с любимым человеком. Там даже имелся гараж, одна из комнат была отведена под магазин, а еще одна — под лабораторию.
Десейн представил себе автомобиль Джерси Хофстеддера, стоящий в гараже… Эта картина имела продолжение: в его голове, словно он уже стал хорошим хозяином, мелькали мысли о «приятных вещах» и «богатом урожае винограда».
Внимание Десейна привлек пакет, который Дженни положила на прикроватную тумбочку.
— Что в этом пакете?
— Пакете?
Девушка подняла голову и проследила за взглядом Десейна.
— Это подарок от моих друзей из кооператива. Специально для тебя они собрали эту замечательную посылку.
— Джасперс?
— Конечно, — девушка откинулась на спинку стула и поправила волосы.
Внезапно Десейн представил себя стоящим у конвейера сортировочного цеха кооператива.
— А где я буду работать? — спросил он.
— Дядя Ларри хочет взять тебя в клинику, но сначала мы проведем медовый месяц. Дорогой… скорее бы наступило воскресенье!
«В клинику, — повторил про себя Десейн. — Слава богу, не как пациент в этот раз. Интересно, какого же бога я благодарю?» — Странная мысль, без начала и конца — одна оборванная нить, висящая в зеленом океане его сознания.
Дженни начала распаковывать посылку. В ней оказался клинышек золотистого сыра, две бутылки пива, темное пшеничное печенье и белая емкость, издававшая странный звук, когда ее взбалтывали. «Интересно, когда эти продукты подверглись обработке?» — подумал Десейн.
У него внезапно возникло чувство, что он мотылек, посаженный в стеклянную клетку, который бьется, махая крыльями, бесполезно ударяясь о стенки, озадаченный и потерявший присутствие духа.
— Дорогой, наверное, ты устал, — Дженни приложила руку к его лбу. Рука девушки передавала ему спокойствие и умиротворение. Мотылек в его сознании взобрался на сильную зеленую ветку, которая соединялась с деревом. У Десейна вдруг возникло ощущение, что он сам стал этим деревом — мощным, неисчерпаемым источником силы.
— Когда я вновь увижу тебя? — спросил Десейн.
— Завтра утром.
Она послала ему воздушный поцелуй, помедлила, потом наклонилась… Сладким ароматом Джасперса веяло от ее дыхания и губ.
Десейн не сводил с нее глаз, пока дверь в коридор не закрылась.
Внезапно его пронзила мучительная боль. На целое мгновение ему показалось, что он бредит. Сейчас, когда в палате не было Дженни, комната стала призрачной, нереальной. Десейн быстро отломил кусочек золотистого сыра, взял его в рот и почувствовал успокаивающий запах Джасперса. Его сознание начало расширяться, становясь отчетливее и послушнее. «Что же такое реальность? — спросил он себя. — Может быть, она не столь ограничена, как этот кусок сыра, и не так подвержена заблуждениям, как все, что имеет свои пределы?»
Его мысли переключились на дом, который описывала ему Дженни, и на их будущую жизнь. Он представил, как на руках переносит Дженни, уже ставшую его женой, через порог. Им вручают подарки: продукцию кооператива, мебель… Сантарога заботится о себе.
«Меня ждет чудесная жизнь, — подумал он, — чудесная… чудесная… чудесная…»
Примечания
1
Мировоззрение (нем.)
