Алексей Дуров - Мерцающая мгла
Однако — всего лишь нож?! Не лазерный пистолет, не генератор питательного бульона и не карманный надувной дом, как у других пролазников, которые выходили из мглы в дикой местности. Может, в этом мире вообще невозможна сложная техника? У «офицера» было радио, оружие солдат выглядело сложным. И нож далеко не прост, раз вытащить его из ножен может только хозяин, а режет он все, кроме хозяина.
Яасен превращается в тот предмет, который в данном конкретном мире окажется пролазнику особенно полезен. Здесь яасен уже принес пользу: было подозрение, что благодаря наличию в кармане яасена, вояки в красном отпустили Михаила. Тогда — от добра добра не ищут.
Кроме того, в сумке лежали круглая коробочка, пистолет, прозрачная пустая фляга и белые свертки. В свертках из рыхлого материала (что-то среднее между войлоком и ватой) оказались сухофрукты. Михаил как раз проголодался, съел парочку, оказалось вкусно. Один фрукт сладкий, похож на дыню, второй — во дела! — соленый, со вкусом копченостей. Хотелось попробовать еще, однако сдержался — продукты надо экономить, он же не знает, где новых сухофруктов добыть. В крайнем случае — вернется к столовым буграм, хоть и не хочется больше иметь дело с вояками в красном.
Назначение коробочки стало понятным, как только Михаил ее открыл — компас. Вместо обычной красно-синей стрелки — восьмиконечная звезда, все лучи разной формы и размера, не совсем понятно, на чем эта звезда держится, кажется, что просто висит в пространстве. Но дело свое знает, поворачивается в одно и то же положение.
Пистолет удалось разобрать и собрать. На самом деле это был револьвер с двумя барабанами на одной оси, стрелял он не пулями, а толстенькими дисками. Чем диски из барабанов выталкивает — непонятно, хотя и любопытно. Отверстие ствола не круглое, а прорезь под диски, и с одной стороны есть в стволе канавка, чтобы придавать диску вращение. А у солдатского оружия зрачки стволов круглые были.
Михаил быстро обнаружил, что подаренные ему сухофрукты, это те же плоды, которые на концах прутьев растут, только обезвоженные. Каких только плодов не встречалось: круглые, длинные, бугристые, с талиями, в форме пирамидок, конусов, чечевицы, семечек подсолнуха, спиральные, бесформенные. И вкус радовал разнообразием, и всякие-разные фрукты, и мясо, и рыба, и грибы, и креветки, и такой вкус, которого не припомнишь. Плодов много, с голода не помрем. Некоторые плоды, например похожие на помидоры красные шары, пробовать не хочется, значит — не будем, это чутье может предупреждать о ядовитости. Или (даже скорее всего) — эти плоды содержат наркотики, лучше к ним не привыкать.
Если плод сорвать, на его место сразу начинает расти новый, быстро дорастает до нормального размера и с терпеливостью клеща дожидается, пока его сорвут, не гниет не отваливается — постоянно свежий. Несвежих плодов на прутьях Михаилу не встречалось, отвалившихся — тоже. Да и сорванный плод не гниет, ссыхается, пока не превратится в сухофрукт, Михаил это установил, когда положил особо вкусный плод в сумку, и вспомнил про него только через пару «дней». А растущий плод незрелым не является, по крайней мере, вкус у него такой же, как у выросшего, Михаил проверял.
Широколистые деревья Михаил про себя назвал приютниками, они росли вокруг небольших, но достаточно глубоких водоемчиков с прозрачной водой. Михаил не выдержал, чтобы не искупаться, а то уже начинал чувствовать себя грязным. Воду в «бассейны» поставляли те же приютники: из их верхушек спускались к воде прозрачные трубочки вроде полых корней, по которым эта вода текла. Хорошая вода, без запаха, прохладная и вкусная. От жажды тоже не помрешь.
А почва под широкими листьями приютников покрыта не то мхом, не то кошмой, чтобы мягче спалось. Исследуя это покрытие, Михаил обнаружил, что оно расслаивается, можно легко получить одеяло желаемой толщины. И листья создают полумрак, чтобы свечение неба спать не мешало.
Местную «почву», упругий, как резина, пористый материал, Михаил поковырял ножом, вырезал полуметровой глубины дыру, и бросил дурью маяться.
Температура воздуха в этом мире всегда в меру теплая, иногда появлялся легкий ветерок. Ни дождей, ни туманов, даже росы нет. По крайней мере, за все время, что Михаил идет по этому миру, погода и не собиралась меняться.
Была и живность, скакунцы и осьминожки, так Михаил их назвал. У скакунцов — продолговатое серое тело без шерсти, всего один черный глаз и всего одна нога, на которой они довольно неуклюже скакали прочь от Михаила. Осьминожки живут в ветках приютников, с морскими осьминогами их роднит щупальце, правда всего одно, и глаз — тоже всего один. Чем осьминожки и скакунцы питаются — неизвестно, Михаил даже ртов у них так и не разглядел.
Были еще существа, похожие на змей, только ползали явно быстрее, в бассейнах под приютниками тоже кто-то плескался. Ни совсем мелких, ни более-менее крупных животных не было.
Отсутствие насекомых и хищников утвердило в подозрениях: этот мир искусственный, созданный для людей, чтобы им жить, и ничего не делать. Чье-то представление о рае. Только людей долго не встречалось, с самих столовых бугров. Наверное, грешат много, количество постояльцев рая оказалось гораздо меньше вместимости.
А еще было слишком чистенько, никакого мусора под ногами. На одной из первых стоянок, окончательно поверив, что голод не грозит, Михаил выбросил перед сном весь запас сухофруктов, только упаковку от них оставил, хоть она и похожа на «кошму», но цвет белый. Выброшенные сухофрукты пока Михаил спал — исчезли. В другой раз отрезал ножом кусок прута, на котором зрел фрукт, и успел заметить, как местная «почва» поглощает обрезок. Эдак надо поосторожнее, а то присядешь отдохнуть, засидишься и без штанов останешься. Или самого «почва» засосет.
Чутье подсказало, что эти страхи перед поглощением «почвой» — беспочвенны, почва поглощает исключительно то, что действительно является мусором. Как она одно от другого отличает, умная? Не обязательно, термос сохраняет горячее горячим, холодное холодным и при этом отличает одно от другого. А ядерная бомба всегда попадает в эпицентр.
В диких условиях приходится серьезно опасаться за свое здоровье, приступ аппендицита означает смертный приговор, даже пустяковая царапина может оказаться смертельной. Но — не в этом раю, как убедился Михаил. Один раз он прикусил себе щеку изнутри рта, когда ел плод, болеть перестало по субъективному ощущению через полчаса. В другой раз ушиб палец на ноге об ствол приютника, когда выбирался из бассейна после купания. Больно было, и даже кровь выступила, однако все прошло за те же полчаса. Это быстрое заживление ран с самого начала проявилось начисто зажил порезанный еще на Планете Земля палец, на три дня раньше срока. Пожалуй, еще во время снижения на самолетике следов от пореза не осталось. Но Михаил тогда не заметил.
