Орсон Кард - Песенный мастер
— Узнает ли он об этом?
— Возможно; не думаю, что он хотя бы подозревает о могуществе собственного дарования. И было бы лучше, если бы он никогда не открыл, насколько сильно отличается он от остальных Певчих Птиц. Что же касается последнего в его сознании блока — мы установили его хорошо. Он никогда не откроет, каким образом был замешан во все эти события, никогда не узнает правды о том, кто по-настоящему управлял процессом передачи имперской короны.
Песенный Мастер Онн робко, застенчиво пропел про тончайшие тайные узелки, вплетенные в сознание пяти-, шести-, а затем и девятилетнего ребенка, узелки, которых никто и никогда не смог бы распутать. «Но ткач был мудр, и ткань крепка».
— Майкел Завоеватель, — сказала Эссте, — научился любить мир сильнее, чем он любил себя. Так же будет и с Рикторсом Майкелом. И этого достаточно. Мы выполнили свою обязанность перед человечеством. Теперь мы должны учить других маленьких певцов.
— Вот только — старым песням, — вздохнул Песенный Мастер Онн.
— Нет, — улыбаясь, возразила ему Песенный Мастер Эссте. — Мы будем учить их песне Певчей Птицы Майкела.
— Анссет уже спел эту песню и спел ее лучше, чем мы могли надеяться.
Они неспешно вышли из Высокого Зала, когда Песенный Мастер Эссте шепнула:
— Тогда мы будем ее гармонизировать!
И их смех музыкой прокатился вниз по ступеням.
Йосиф
1
У Киа-Киа были слишком тонкие и слабые руки. Она еще раз отметила это, прикоснувшись к клавишам своего компьютерного терминала; если ей придется поднимать что-то тяжелое, руки смогут просто переломиться. Но я и не собираюсь таскать тяжести, тут же напомнила девушка себе. Я вовсе не похожа на приземленную особу, так зачем же мне заставлять себя делать такую глупую работу.
Подобное рационалистическое объяснение девушка пыталась представить уже ранее, хотя верила ему мало. Она закончила Принстонский Правительственный Институт с четвертым наивысшим результатом за всю историю этого учебного заведения; но когда она стала пробовать найти работу, вместо того, чтобы быть заваленной предложениями престижных должностей, выяснилось, что придется выбирать между набивкой компьютерных данных в Информационном Центре Тегусигальпы и должностью в городском управлении какой-то богом забытой планеты, которую нельзя было найти на картах. «Это только поначалу», — сообщил ей тьютор. «Работай хорошо, и ты быстро поднимешься по служебной лестнице». Но Киа-Киа чувствовала, что даже ее наставник не слишком-то верит в это. Ну что она могла надеяться хорошо делать в Тегусигальпе? Работала она в департаменте Социального Обеспечения, отдел Обслуживания Лиц Старшего Возраста, в офисе по Выплате Пенсий. И это был даже не имперский офис — всего лишь планетарный. Что ни говори, Земля, которая могла быть столицей вселенной, оставалась, тем не менее, забитой провинцией.
Если бы Киа-Киа попыталась убеждать себя, что лучшего места ей не предоставили из-за какого-то неправильного представления о себе, из-за ее слабости, некомпетентности или неспособности к самостоятельности, она бы еще могла убедить себя, что, после развития в себе силы, компетентности и независимости, ситуация, возможно, и улучшится. Но она прекрасно понимала. В Певческом Доме имелись Глухие и, в чуть меньшем числе, Слепые, которым приходилось исполнять вторые и третьи роли в общине. Здесь, на Земле, такие роли предоставлялись молодым, одаренным и женщинам.
Поскольку же молодость могла сама позаботиться о себе, относительно своего женского пола Киа-Киа менять ничего не желала, изменившие свой пол вновь дискриминировались намного сильнее. Зато ее способности, то, что могло бы сделать ее саму наиболее ценной для правительственной службы — делало ее объектом зависти, возмущения или даже страха.
Пошла уже третья неделя пребывания здесь, и именно сегодня нарыв созрел. Сама работа занимала у девушки в лучшем случае треть ее времени, после этого можно было и расслабиться. Поэтому она начала пытаться (предполагая, что тем самым необходимо подтвердить собственную компетенцию) узнать побольше о системе, покопаться в каждой функции, выяснить, как все системные данные соединяются вместе.
— Кто программировал компьютеры? — невинно спросила она у Уорвела, начальника отделения Выплаты Пенсий.
Тот раздраженно глянул на девушку, он не любил подобных расспросов.
— Мы все, буркнул он, тут же вернувшись к своему столу, где цифры прыгали по всей поверхности, показывая начальнику, что делается за каждым рабочим столом в его офисе.
— Но кто конкретно, — настаивала на своем Киа-Киа, — устанавливал режимы работы? Кто первый программировал все это?
Уорвел, похоже, был раздражен еще сильнее. Он внимательно глянул на девушку, а затем злым голосом заявил:
— Когда мне нужно будет исследовать данную тему, тогда я могу тебя назначить для этого. Но сейчас твоя работа заключается в том, чтобы брать показатели инфляции и применять их к различным классам пенсий для бюджетного года, который начнется через шесть месяцев, но, Киарен, пока ты находишься здесь, у моего стола, это означает, что ни ты, ни я, своим прямым делом не занимаемся!
Киа-Киа еще немножечко подождала, глядя на небольшую лысинку на самой макушке головы начальника, когда тот игрался цифрами на собственном столе, перенастроив компьютер на процедуру запроса. Она никак не могла понять жестокости его вспышки, столь неожиданной, как будто девушка только что спросила его, правда ли, что его кастрировали в детском саду в пятилетнем возрасте. Когда же начальник заметил, что Киа-Киа все еще стоит рядом с ним, он указал ей на своем рабочем столе место, на котором не было никаких цифр.
— Видишь это пустое пятно? — спросил Уорвел.
— Да.
— Это ты. Это та самая работа, которую ты сейчас делаешь.
И Киа-Киа вернулась к своему столу, к своему терминалу, и начала вбивать цифры своими тоненькими пальчиками на тоненьких руках, чувствуя себя слабее и незащищеннее, чем когда-либо.
Но причиной всему был не только Уорвел, не только работа. С самого момента ее появления здесь, никто из сотрудников, похоже, не заинтересовался тем, чтобы познакомиться с нею. Разговоры никогда не включали ее; все шуточки на местные темы были ей совершенно непонятны; все замолкали, когда девушка проходила мимо них в столовой или же в фойе. Поначалу — и до сих пор — Киа-Киа пыталась верить, будто все это из-за того, что она слишком молодая, из-за того, что она сама робкая, из-за того, что не может легко заводить друзей. Но и в то же самое время, с самого начала, до нее стало доходить, что все это из-за того, что она амбициозная девушка с очень высокими баллами, полученными ею в наилучшем учебном заведении планеты; поскольку она была любопытной, потому что ей хотелось учиться и стать самой лучшей, что могло бы представлять угрозу для всех них, из-за чего на ее фоне они выглядели бы бледненько.
