Жорди Сьерра-и-Фабра - 2012. Загадка майя
— В прямом смысле слова — нет, но ведь существует немало других способов причинять боль, — признался он.
Джоа не стала углубляться в подробности, понимая, что больше отец ничего не скажет. Да и ей эта тема была крайне неприятна. А в их обстоятельствах единственная возможность не впасть в депрессию и сберечь силы заключалась в сохранении душевного равновесия. Они понимали, что все зависело от ее ментальной энергии и физических сил отца.
— Вчера я была в Паленке. — Девушка посмотрела вверх. — То же небо, те же звезды, тот же месяц.
В голове у нее пронеслось: «И мы собирались заниматься любовью». Давид! Где он сейчас? Неужели тоже в плену? Так хотелось рассказать о нем отцу… Но не сейчас. Сейчас не время.
— Как ты узнал, что она оттуда?
— Вначале мы оба ничего не знали. Она — точно так же, как и я. Но с течением времени стали выясняться некоторые вещи… Потом объявились хранители. А уже после этого твоя бабушка рассказала нам, как она нашла твою маму, о ее первых годах, необычных способностях.
— Ты знаешь, что из дочерей бури только трое родили детей?
— Да, я слышал об этом от хранителей.
— Тебя это не удивляет?
— Не думаю, чтобы это имело какое-то значение.
— А я считаю, что это очень важно, — не согласилась с отцом Джоа. — Три нарушительницы норм, предписаний или законов… можно называть это как угодно. И все три исчезли при поразительных астрологических обстоятельствах.
— Думаешь, их наказали?
— Нет, я думаю, что они потеряли способность выполнять порученную им миссию.
— А следовательно, ты и другие две девочки…
— Не знаю, папа. Если ее функции перешли по наследству ко мне, через несколько дней я узнаю об этом, и, честно говоря, меня это пугает.
— Никто их этих женщин ни о чем не знает. Нескольким я писал, с одной беседовал по телефону…
— Я встречалась с той, что живет в Медельине. За эти три недели где я только не побывала.
— Ни с кем из них я никогда не встречался. Наверное, боялся. Кто она, как выглядит?
— Художница. Очень похожа на маму.
— Кто похож на нее, так это ты. Когда мы полюбили друг друга, она была твоей ровесницей. И ты — вылитая мама, ее живой портрет: глаза, волосы…
— Ты ведь думаешь, что она у своих, да, папа?
Они ходили по небольшой площадке кругами по часовой стрелке. Разговаривали так тихо, что сами с трудом слышали друг друга. Хулиан Мир размышлял над вопросом дочери, хотя вывод сделал для себя уже много лет назад.
— Да, — согласился он.
— Что ты собираешься делать?
— Не знаю.
— Думаешь… они вернут ее?
Отец не ответил.
— Если мы хотим быть там, надо выбираться отсюда, папа.
— Джоа, мы — пленники, и это — режимный объект. Или ты не вполне это понимаешь?
Девушка осмотрела прутья решетки, оценила на глаз расстояние до моря, прикинула высоту поросших деревьями холмов. Еще раз отметила про себя, что ночь очень быстро сменила день.
— Это произойдет в Чичен-Итце, правда, папа? Я чувствую, — на ухо прошептала она отцу.
— Чувствуешь? Разве в гробнице двадцать семь ты не увидела четкое указание?
— Я вычислила 15 тысяч дней, расшифровала иероглифы с датами рождения, а также иероглифы со значением солнца, луны, звезды, посланника и рассеивания семян.
— А еще-то один?
— Какой?
Хулиан Мир наклонился и быстро нарисовал на песке фигурку. Нарисовал и тут же стер.
Ту самую — в форме фасолины, которую сутки назад, не сумев прочесть, она сочла частью стертого временем какого-то другого, сложного иероглифа.
— Я видела, но не смогла… — Она чувствовала себя посрамленной. — И решила, что это часть недостающего целого. Но что это?
— Йаак — сердце мира, согласно представлениям майя. Средоточие четырех румбов. Румбы — это эквивалент наших сторон света.
И изобразил их на песке.
— Румбы определяло движение Солнца, и каждый из них имел у майя собственный цвет.
— И что, Йаак, кроме того, представляет Чичен-Итцу?
— Чичен-Итца располагается в самом центре северной оконечности Юкатана. Среди остатков надписи на стене двадцать седьмой гробницы встречается, точнее сказать — угадывается и прямое указание на этот город — едва различимый символ Чичен-Итцы. — Хулиан Мир снова все стер. — Вообще-то, конечно, было бы невероятно, если бы ты увидела и распознала его.
То ли охрана что-то заподозрила, то ли положенное время истекло, но дверь отворилась, и из нее вышли три стражника. Двое занялись Джоа и отцом, а третий внимательно обследовал то место, где узники ненадолго задержались и, склонившись над землей, о чем-то шептались.
При этом никто не произнес ни слова.
Их отконвоировали обратно в камеру.
50
Джоа проснулась рано. Часов у нее не было, точного времени не знала. Тюремщики забрали у нее все личные вещи. Девушка с облегчением вспомнила, что после интернет-кафе, прежде чем отправиться с Давидом бродить по улицам Паленке, сумку с фотоаппаратом, флэшку с фотографиями и описанием найденных в сети иероглифов и всем прочим они оставили в машине.
Там же лежал и ее красный кристалл овальной формы.
Почему она вспомнила о нем сейчас?
Встав, Джоа подошла к койке, где спал отец. С нежностью и жалостью всматривалась в его черты. Он сохранил свой светлый ум, но после исчезновения матери словно надломился. Все прошедшие годы отец и виду не подавал, особенно в общении с ней, что сердце его надрывала невыносимая боль потери. Джоа представила себе, как жестоко он должен страдать и мучаться все эти дни, ведь последнюю надежду на чудо — встречу с матерью — он связывал с тем, что должно произойти в Чичен-Итце меньше чем через неделю.
А их держали в тюрьме.
Не исключено, что и не выпустят никогда. Иначе как эти америкосы объяснят похищение? Или все-таки в один прекрасный день их втихаря выбросят на улице какого-нибудь города и потом будут всячески открещиваться от своей причастности к преступлению? Или угрозой расправы попытаются заставить их держать язык за зубами?
Или же просто шлепнут, ведь вместе с ними канут все проблемы.
Джоа подумала о Давиде. История их любви почти такая же, как и у ее родителей. С единственной разницей, что они даже не успели начать жить.
Это вновь наполнило девушку яростью. Нет, такое не забывается!
Джоа попыталась преобразовать закипевшее в ней чувство в материальную силу, привести в действие свой генератор энергии. Усилием воли она собрала ярость воедино, полученный концентрат переместила в центр мозга и разлила по обоим полушариям. Сама сосредоточилась на двери.
