Кортни Маум - Мне так хорошо здесь без тебя
– Позвольте узнать, по какому вопросу вы звоните?
Голос секретарши ничуть не изменился – ей было совершенно все равно, доволен я или нет.
– Я художник. У меня было несколько выставок в Париже, и я хочу обсудить с месье Сабунджяном инсталляцию.
– У нас вы не выставлялись?
– Нет. – Я сглотнул. – Я выставлялся в «Ателье Бюси», в «Премьер Регард»…
– Это я поняла, но мы не работаем с художниками просто по рекомендациям.
– Нет у меня никаких рекомендаций, – выпалил я и тут же понял, какую сморозил глупость. – То есть я не собираюсь размахивать рекомендациями от этих галерей. У меня есть интересная идея, хочу ее обсудить.
– Боюсь, что…
Повисла долгая пауза, трубка легла на твердую поверхность, на заднем плане зазвучал приглушенный разговор.
– Вы не могли бы подождать, месье…
– Хэддон, – подсказал я.
И я стал ждать. Спустя средних размеров вечность я услышал рафинированный мужской голос:
– Это Азар Сабунджян. Чем могу быть вам полезен?
Я, конечно, заготовил речь про свою блестящую идею в письменной форме, но вот с чего начинать беседу, даже не подумал.
– Э-э, меня зовут Ричард Хэддон, у меня было несколько выставок в…
– Да-да, Элис мне это уже передала.
– Я придумал одну инсталляцию, которая идеально впишется в вашу галерею.
– Вы знакомы с моей галереей?
Он вроде начал что-то печатать.
– Конечно.
– Ясно, – рассеянно протянул он. – А где, говорите, вы прежде выставлялись?
– Ну, я вообще из Лондона. Я выставлялся там, еще в Штатах и в Париже.
– Где в Париже?
– В «Премьер Регард», «Эспас Суасанте-Сис», «Ателье Бюси»…
– Ага. – Он кашлянул. – То есть вы знакомы с Жюльеном.
– Да, – ответил я максимально индифферентно.
– Удалось ему продать ваши работы?
– Да. И много.
– Так почему же вы не хотите сделать свою инсталляцию у него?
– Он не работает с инсталляциями.
Азар фыркнул, что я счел хорошим знаком:
– И о чем же будет ваша?
– О действиях Штатов и Великобритании в Ираке.
– И при этом вы британец.
Я признался, что да.
Пауза. Несколько более длинная, чем хотелось бы. Наконец Азар произнес:
– Ну вот что, Ричард. Мне нравятся инсталляции. Я люблю работать с творцами из разных стран. Я люблю работать с молодыми дарованиями.
Тут я поежился – мне за тридцать, попадаю ли я в эту категорию?
– Звонки без предварительной договоренности мне, как правило, не нравятся, – продолжил Азар. – Но Джорджа Буша я считаю редким мерзавцем. Так что загляните в галерею, скажем… Элис! – крикнул он. – Что там у меня в пятницу двадцать восьмого?… Вот, в пятницу. Сможете?
Я недолго думал над ответом – в связи с крахом моего брака у меня освободились все грядущие пятницы.
– Я дам вам десять минут, – объявил Азар.
– Хорошо, я уложусь.
– Заезжайте после обеда. Например, в три.
– В три, – повторил я. – Прекрасно.
– Вот и договорились. Тогда до завтра.
В трубке зазвучали дразнящие короткие гудки. «Чтоб я сдох, – подумал я. – Двадцать восьмое завтра?!»
Глава 19
На другой день я двинулся в сторону шестнадцатого округа Парижа, прихватив с собой портфолио, наброски и язву желудка. В последние десять лет ни одно мое профессиональное начинание не обходилось без мотивационной речи от Анны. Она наделяла меня мудростью, я сидел за кухонным столом, кофе-машина шипела, масло таяло, Камилла размазывала по белой кофточке малиновый джем… В этот раз все было иначе. Я завтракал в кафе. Стоя. Подвыпившая компания по соседству смеялась над моим портфелем – хотя чего еще можно ожидать в стране, где почти десять процентов населения безработные.
Я был на взводе и не мог ждать полдня дома. С утра я мерил шагами мосты над Сеной, пока не начали открываться галереи. Тогда я пошел приобщаться к искусству. Я давно не следил за работами современников и подумал, что сейчас расширить свой кругозор будет весьма уместно. Два часа спустя я почувствовал себя обреченным на неудачу. Проект моей инсталляции не содержал ни гологрудых девиц в веселеньких хлопковых трусах, ни ироничных неоновых слов типа «СЧАСТЬЕ», ни куч грязи. Я утешал себя мыслью, что всегда могу поселиться у родителей и пойти продавцом в «Милый маффин».
Без четверти три я направился на улицу Сент-Андре-дез-Арт, где располагалась галерея Азара Сабунджяна – по соседству с магазином «Изабель Марант» с нарисованной будто от руки звездочкой, означающей, что вы вступаете в царство хипстеров.
Когда я вошел в галерею, то сразу узнал вчерашнюю секретаршу – она как раз говорила по телефону, расставляя ударение не на те слоги, как это часто бывает с англофонами, когда они изъясняются по-французски. У нее были длиннющие ноги и брюки с высокой талией, которые буквально приковывали взгляд к области малого таза – притом что там и в целом было на что посмотреть.
Когда она повесила трубку, я, абсолютно убежденный, что она моя землячка, представился на родном языке. Это было моей первой ошибкой. Я сам терпеть не могу, когда во Франции со мной по умолчанию переходят на английский, и не знаю, зачем это сделал. Хотел внушить к себе доверие, а вместо этого выставил себя невоспитанным нахалом. Она поставила галочку в ежедневник и с безупречной невозмутимостью оповестила меня (на французском), что месье Сабунджян еще не вернулся с обеда. Не желаю ли я подождать в этом крайне неудобном кресле?
В три часа обеденный перерыв Сабунджяна не закончился – этот человек был истинным французом. Секретарша по имени Элис рассекала между своим столом и ксероксом, перекладывала бумажки и сосредоточенно печатала что-то якобы по работе.
В двадцать минут четвертого я задался вопросом, пойти мне в туалет или подождать. Дилемма была очень непростая. Если еще подождать, как бы не пришлось бежать туда посреди разговора. Если пойти сейчас, Азар может прийти, пока я там, и это будет еще хуже.
Я отложил журнал, который внимательнейшим образом изучал последние полчаса, встал и самым непринужденным тоном спросил, где здесь туалет. Не отрывая взгляда от экрана, Элис указала на коридор и на непреклонном французском сообщила, что туда и налево. Я прошел по коридору мимо серии БДСМ-фотографий, роль веревок на которых выполняли полосы пластового фруктового мармелада и рассольного сыра, и отыскал туалет, полностью оклеенный алюминиевой фольгой. А по возвращении увидел, что опасения мои оправдались. На краю стола Элис сидел красивый мужчина в костюме-тройке.
– Полагаю, вы и есть Ричард? – спросил он, склонив голову набок.
«Твою мать», – подумал я, протягивая ему еще даже не просохшую руку.
– Ну, идемте в кабинет, там и поболтаем.
