Лариса Чурбанова - Пурпурное Древо Порфирия
Спрятанная руна означала "предатель".
Две дороги.
Острый уголек, добытый из угасшего костра, споро бегал по белой выглаженной доске. Хельги сноровисто вычерчивал карту саамских земель. Нужно прикинуть, сколько дней пути от морского побережья до Ловозеровской тундры, в самом сердце которой и притаилось священное озеро. Ярлы сосредоточенно совещались, каким образом добираться до сокровищ- пешим ходом или на вертких местных лодочках. Волчий шаг вестфольдингов, конечно, по быстроте не уступает лошадиному галопу, но вот добыча! Тащить на себе тюки с золотом и мягкой пушной рухлядью не хотелось никому. Поэтому и порешили добыть местных кожаных каяков и сплавляться на них. Пеговолосый нурманин горячо пообещал поспособствовать викингам в этом богоугодном деле. Его одобрительно хлопали по плечу, и даже обещали увеличить долю. Хельги краснел и опускал глаза. В который раз он чувствовал себя последней сволочью, и только усилием воли мнимый перебежчик заставлял себя продолжать притворяться. Для плана, разработанного Ольгердом, было совершенно необходимо, чтобы викинги отправились в дорогу речным путем.
Но тут уж просто повезло- словно бес какой ворожил-помогал. Как только Оттар предложил отправляться налегке и не париться с саамскими лодчонками, Хокон Старый моментально загорелся идеей передвижения по воде. Его не останавливало даже то, что плыть придется против течения. Молодой ярл взялся, было, спорить, но, как говорится, нашла коса на камень. Старик уперся, и ни в какую! Так что, прошло совсем немного времени, и Хельги уже указывал дорогу к месту, где вчера они с князем и его дядькой предусмотрительно привязывали собранные по становищу лодки. Шиш сначала предлагал просто навертеть в кожаных днищах дырок понезаметнее, да затереть салом или еще чем. Но Ольгерд эту идею с ходу отверг. "Викинги не дураки" - говорит. - "У них, почитай, вся жизнь с рождения и до самой смерти на воде проходит. Даже хоронят на кораблях- поджигают и вперед, в открытое море. Морского человека на такой мякине не проведешь!" Нет, князь-медведь придумал игру посложнее, позаковыристее. Жаль, только, что отдуваться как всегда ему, Хельги.
Поначалу нурманам было несподручно обустраиваться в вертлявых саамских плоскодонках. Некоторым даже случилось и перевернуться, искупаться в холодной водице реки Отцов. Грузные телом викинги с трудом осваивали маломерные лодочки. Если бы Хельги не был так удручен, то наверняка животик бы надорвал со смеху глядя, как воины в крепких рогатых шлемах и нестерпимо блестящей под яростным весенним солнцем броне неуклюже балансировали в маломерных лодчонках. Некоторые уже постягивали с себя мокрую одежу и отряхивались словно большие изгрязнившиеся собаки. Белая кожа тел резко контрастировала с загорелыми обветренными лицами.
Хельги взглядом отыскал старого саама, который скрюченный валялся под надежной охраной оттаровых викингов. Теперешний старейшина отличался от себя прошлого как небо от земли. Наверное, раньше нурманин просто не понимал, что же в саамах есть такого отличного от других народов. А теперь увидел. Детская доверчивость и доброжелательность, вот в чем дело. Раньше плоское лицо Старшей Головы, пусть и в обрамлении седых волос, и изрезанное глубокими морщинами, глядело на мир глазами ребенка, который уверен, что все вокруг добрые. Не прошло и двух дней, но человек уже стал другим. От пылающего теплого огня осталась одна черная головешка. И не то, чтоб его сильно били. Нужен он кому больно! Так, попинали для ума, и только. Хельги приходилось видеть людей, которым доставалось куда больше. "А ведь он меня ненавидит!" - вдруг понял нурманин. В самом деле, холодный прищур саама преследовал его бывшего гостя, куда бы он не шел. Пеговолосый пробовал не обращать внимания, благо заняться было чем, но неотступное сверление меж лопатками не отпускало его ни на минуту. " Вот еще беда на мою голову!" - про себя чертыхнулся Хельги. На всеобщей благостной волне он попробовал подкатиться к Оттару. Мол, не взять ли им саама с собой, к Священному озеру. Мало ли, дорогу покажет, еще что. Черный только смерил взглядом непрошеного советчика да цыкнул зубом. Молодой ярл не собирался отказываться от своих преимуществ, не на того напал.
Оставалось надеяться только, что Ольгерд с остальными присматривали за нурманским лагерем и знали все. Когда настанет пора им разбираться с теми, кто при кораблях остался, откатят тихо в сторонку старейшину. Будет еще время, Хельги сам объяснит ему, что не нарушил он законов гостеприимства, не запачкал дерьмом порог саамской вежи. Нурманин был уверен, что никаких других обид старику викинги Оттара чинить не станут. Нужен им еще пленник, нужен живым и здоровым. Разве что ему, Хельги, не случится назад воротиться. Ну, тогда уж другие расскажут. Глупо с судьбой спорить. Кому как на роду написано, так и сбудется.
Пеговолосый рассеянно опустил руку в быструю прохладную воду. Бежит, течет, не остановить, не отменить ее бега. Вот так и жизнь человеческая: за одним шагом другой, и ничего уже не исправишь. Караван кожаных лодочек отходил от берега. Уплывал, чтобы найти свою погибель в глубине саамских земель.
***
За прошедшее время Хельги прочно обосновался в передней лодке, плывущей во главе всего отряда. Путешествие их длилось вот уже пять дней и ночей. Многие начали недовольно ворчать. Только властная рука Хокона Старого удерживала викингов от открытого бунта. Их утомительный путь пролегал по реке, через пороги, волоки и тихие плесы. За это время по глупой случайности в водовороте сгинуло две лодки, погибло пять воинов. Викинги начинали терять терпение.
- Даже на осиновом колу сидеть удобней, чем на этой финской посудине! - все чаще раздавалось над просторами Реки Отцов не то шутка, не то вопль отчаяния.
- Клянусь мечом, у меня на заднице отпечатались все каменюки этих диких речонок! - вторил голос откуда-то из-за поворота. Радостный подъем, с которым начиналось путешествие за золотом, сменился раздражением и усталостью.
Даже старый ярл понемногу начал терять терпение:
- Когда ты уже приведешь нас на место? - все чаще вопрошал он добровольного проводника. Хельги больше отмалчивался. По его, так любое место было хорошо, чтобы исполнить замысленное, но Ольгерд велел, и он точно следовал намеченному плану. Наконец, к исходу пятого дня, он невнятно буркнул, поворотясь к седовласому хевдингу:
- Вроде подплываем уже.
День клонился к вечеру, быстро темнело. Светлое солнышко заканчивало свой путь по небу и устало валилось за море- отдыхать. Все это было на руку Хельги. Наверняка помогали боги оленьих людей. К говорливому голосу речных перекатов скоро добавился неясный шум. Будто много рыбы разом забило по воде крепкими хвостами.
