Мария Фомальгаут - Продам май (сборник)
А к вечеру глядь – земличка-то наша и рухнула.
Крепенько рухнула, вот так полземли хлобысь – и нетути. И ладно бы пустырь какой рухнул, да хоть дом чей рухнет, не так жалко, а то поле.
Ох, горе горевали, а как горе не горевать, из чего хлеб печь, где муку взять… Бабы вой подняли, у мужиков только мат-перемат стоит, а что делать-то?
Это к вечеру уже смекнули, что делать, Егорыч смекнул, ну, Егорыч мужик башковитый, чтобы он да не смекнул! У Дороги сел, мы уж грешным делом подумали, в стену самоубиться хочет, ан нет, видим – хоп, хоп, на дороге чегой-то ловит, глядь – то хлеба каравай, то масла кус, то сала шмат.
Тут-то и смекнули, а на хрена поле вообще, если Дорога есть?Сегодня подфартило.
Оно и ясно, если долго не подфартывает, пора бы уже и подфартить. Три дома сразу прикатили по Дороге-то, только и успевали вытаскивать, задолбались все. Третий дом, правда, с Дороги не утараканили, добротный такой, о трех этажах, пока тащили, давай, сюда, на меня, тяни, он хоп – искрами рассыпался, и вот уже дома нет, одни спирали серебристые в воздухе мерцают.
Ну, ясен пень, Дорога, она Дорога и есть, хрен пойми, чего от нее ждать-то.
А наутро еще круче подфартило.
Егорыч загинул. Мы уж собрались, жребий тянуть стали, кому дом Егорычев достанется. Мне жребий выпал, другие все исшипелись, ну на хрена тебе домище такой, вон, у Витюхиных мал-мала-меньше… Ну и ладно, старый свой домишко Витюхиным сдавать буду, все прибыль… А дом так не дам, если добро к тебе в руки само пришло, неужто выпустишь?
Стал я Егорычевы бумаги разбирать, тут-то понял, дело нечисто. Мы-то мозговали, что он с горя об стену самоубился, сыновей потерял, а жена с землички оступилась. Ан нет. В доме бумажек до хренища, всякие штуки написаны, аз, буки, веди, ехали медведи… Интрегалы, переделы, иксы с игреками… Все про Стену-то, что за Стена-то, да что там за стеной. Ах ты, думаю, мы парней за такое дело розгами лупим, чтобы в Стену не ухлестали, а сам-то…
Так-то не понял я ни хренушки, одно в душу запало, жирнехонько так нацарапано поперек страницы, Стена, дескать, это начало…
Ясное дело, с мозгов спятил, а вроде башковитый мужик был. Ну, ясен пень, которые башковитые, те с мозгов и спячивают…Сегодня подфартило.
Так фартануло, дальше некуда. Никогда такого не было, весь день, вот как с утра и до вечера по Дороге добро всякое так и прет. То месяцами ждешь, хоть бы чего хорошее, все какая-то галиматья-чертовщина едет, а тут на тебе! Одежи до хренища, мебели, штуки всякие, ковры, картины, жрачки столько никогда не видел, век не пережрать. Ну мы с Илькой вообще задолбались все это добро с Дороги стаскивать. А с кем еще, только и остались в мире, что я да Илька, которые с мозгов не сбрендили, остальные все в Стену ухлестали, как дурь какая мором пошла…
Под вечер уже уходить надумали, на ногах не стоим, глядь – чего-то там блестит на Дороге, Илька туда, вижу, трон золотой тащит. Матерый такой тронище, и подушечка на нем бархатная. А Дорога-то в том месте дрянная, полшажочка до бездны. Я ему давай орать, ты обожди, дай подсоблю, да какое там… Себе самостийно он, что ли, хотел этот трон приспособить… Только вот с ним вместе в бездну и сколдыбасился.
Я прямо сам чуть с мозгов не сбрендил, не ждал такого. Уж никак не думал, что все это добро мне одному перепадет, что мы вдвоем по Дороге нашукали.Так-то.
Ночь не спал.
Редехонько такое бывает, чтобы ночь не спал. А тут сна ни в одном глазу, как отрезало. Будто самый сон в Стену уполз, утекся.
И мысли какие-то дурные лезут, уж ничем их не прогонишь, липучки от них под потолком повесил, и то не помогло, летают, проклятые, на липучки не садятся. А как спать, на Дороге шум-гам стоит, звенит что-то, потрескивает, потряхивает, черт его пойми, что. Всполохи какие-то, едет что-то, катится. Ну и земличка осыпается с шорохом, жутковато так… Оно ясное дело, до дома моего не доберется, где это видано, чтобы у дома моего земличка осыпалась… а все равно боязно.
И мысли хреновые. Про дорогу. Что там? Как оно там, за Стеной за этой? Как мальчишка, все думаю, хоть бы глазком глянуть, да я только чуточку, и домой… уже до того додумался, добредился, чуть не встал, в Стену не поперся… успеется, думаю, как срок придет, чем тут помирать, можно бы и…Не подфартило.
Уж так не подфартило, что некуда дальше.
Еле выскочил, еле жив остался, еще толком не понял, что к чему. А что тут к чему, когда дом рухнул. И земличка с ним. И все, что вчера с Илькой-то надыбали, тоже туда же, в бездну.
Так-то.
Ну, под утро уже, как посветало, обмозговал, что к чему. А ничего и ни к чему, все как есть осыпалось к хренам собачьим, Дорога-то одна и осталась, да Стена еще. Ну, думаю, обождать надобно, может, прикатит что по дороге, дом какой, или хоть диван, ну и жрачка тоже, а то голод-то не тетка…
День прождал, и ни хрена, ни хренульки, хоть бы дрянь какая по Дороге проехала, а нет. только тут смекнул, чего-то не то, глядь – а Дорога-то встала.
Так-то, ни взад, ни вперед. Вроде как так и была всю жизнь.
Ну, думаю, вообще как-то стало хреноватенько. Так день еще прождал, и хоть бы что. Все, думаю, пропади оно все пропадом…
И в Стену пошел.
Боязно так, будто в бездну прыгнуть хочешь. Три раза к Стене подбегал, три раза замирал, как вкопанный, страшно же, душа в подметки ушла, как же можно, в Стену-то уйти? На четвертый раз не удержался, спотыкнулся, навернулся, в Стену хлопнулся.
И на тебе!
И башкой об Стену.
Больно так.
Тут уже не до страху было, туда, сюда, и так и эдак в нее просачиваюсь, а она меня не просачивает, не пускает.
Обмозговал, дошло до меня, тут не токмо Дорога сдохла, тут и Стена с ней заодно.
Это я все к чему… Это я все кому говорю, не знаю, кому, кто тут есть, кто тут на меня смотрит, кто тут Стеной командует, и дорогой… Только ты про меня запамятовал. Оно, может, и не вспоминал ты про меня, оно, может, вообще не знаешь, что тут под Стеной завелось чего-то, домов понаставило, земличку пахало… Токмо это я так, на всякий случай тебе говорю, что ты про меня запамятовал.2012 г.
Гнездо
Сейчас уже и не припомню своего детства – затерялось где-то, по бесконечным скитаниям, через звезды, через миры, через галактики, рассыпалось по созвездиям и измерениям. Уже и не помню, каким я был тогда – до галактических битв, до ревоплощений, до того, как опустился на дно опрокинутого мира и достал сердце вселенной.
А ведь надо что-то вспоминать – когда пишешь свою биографию, никак не обойти этот пунктик, у каждого из нас было детство, и уж из каких хочешь закромов памяти, а вынь его да положь…
Было… Да, было, там, на маленькой безымянной планетке, куда брал меня отец – просто потому, что не с кем было меня оставить, а у него там была какая-то работа, за которую платили топливом и едой, и будет с вас, и радуйтесь, у других и того нет, на дворе кризис…
