Николай Трублаини - Глубинный путь
— Диспетчер! — кричал я в трубку.
— Что такое? — послышался знакомый голос. — Кто у телефона?
Я узнал голос Макаренко.
— Ярослав Васильевич, я из Северной штольни. Нас заливает. Организуйте помощь.
— Вас до сих пор не вывезли?
— Нет.
— Сколько вас? Где Догадов?
— Четверо: Лида, техник, бригадир и я. Догадова нет. Они должны были за нами вернуться…
— Сохраняйте спокойствие, держите с нами связь. Сейчас посылаю помощь.
— У нас заливает телефон.
— Все будет хорошо, — сурово сказал инженер. — Я сам спускаюсь в шахту.
— Что случилось?
Но телефон уже молчал. Я что было силы дул в трубку. Вскоре я услышал другой голос:
— Северная штольня? Как дела?
— Я говорю плавая.
— Из телефонной будки?
— Да. Скажите, что случилось в шахте? Нас будут спасать?
Мой неизвестный собеседник замялся, словно не желая сказать правду. Наконец он проговорил:
— Товарищ Макаренко уже спустился в шахту.
— Скажите, что случилось?
— Сильно пошла вода.
— Мы слышали взрыв, кажется.
— Прорвало изоляционную перемычку, — после паузы сказал наконец мой собеседник. — Но вы там не устраивайте панику.
В то же мгновение я услышал в трубке какой-то шепот. Это шептал мой собеседник, а может быть, кто-нибудь другой говорил с ним. Мне показалось, что я разобрал слова «безнадежное положение» и одновременно словно уловил сдержанное всхлипывание.
Меня вдруг пронизал внутренний холод. Я хотел говорить, но не смог. Но вот в трубке послышался знакомый мужественный голос Кротова.
— Северная! — кричал он.
— Слушаю, — ослабевшим голосом ответил я.
— Кто это?
— Я, Кайдаш.
— Макаренко послал рабочих проверить электроустановку, которая передает ток в Северную штольню. Может быть, удастся дать вам ток. Скажите бригадиру, пусть попробует двинуть литостат и пробиваться к выемке.
— Слушаю. Разговаривать больше не могу, — теряя силы, ответил я. — Телефонную связь прекращаем. Прощайте!
Когда я произносил это, мой голос задрожал. Мне показалось, что кто-то в ответ мне чуть слышно прошептал: «Прощайте!» Но сердитый голос Кротова перебил:
— До свиданья!
Я оставил телефонную будку и, выбиваясь из сил, поплыл к литостату. Меня там нетерпеливо ждали. Бригадир Набокин уже не спал и стоял между техником и девушкой. Он поражал своим спокойствием.
— Как поживаете? — спросил он меня.
Вопрос, естественно, вызвал у меня раздражение. Однако я почувствовал, что бригадир из тех людей, которые способны и серьезно оценить обстановку и пошутить в минуту смертельной опасности.
— Послали помощь, — сказал я, взбираясь на литостат.
Теперь это было нетрудно сделать, так как вода стояла только сантиметра на два ниже площадки, на которой мы находились.
— Что случилось? — спросила Лида.
— Перемычку какую-то прорвало…
В глазах Гмыри появился такой ужас, что я сразу же пожалел о своих словах.
— Перемычку? — хрипло переспросил он меня.
Очевидно, нам грозила большая опасность, но сам я не знал, что это за перемычка и где она находится.
— Макаренко спустился в шахту и обещает нас спасти. А вам, — обратился я к бригадиру, — приказано приготовить литостат и, когда наладят подачу электроэнергии, передвинуться ближе к выемке.
— Пусть подают. Только до сих пор ничего у них не выходило. Сейчас проверю моторы.
Машинист полез в кабинку управления.
Вода уже доходила до «капитанской палубы», как мы называли нашу площадку, и под ноги нам побежали едва заметные струйки.
— Что это за перемычка? — спросил я Гмырю.
— Изоляционная перемычка. Она должна была защищать штольню и туннель от подземной реки, которую выводили из озера.
— Это очень опасно?
— Шлюз еще можно закрыть, а на прорванную перемычку заплатки не положишь. Сюда вытечет вся вода из озера.
— Но нас обещают спасти.
— Если успеют…
Наступило молчание. Каждый думал свою думу, искал выхода из тяжелого положения, но никто, конечно, придумать ничего не мог. У меня мелькнула мысль преодолеть штольню и туннель вплавь и добраться до выходного лифта. Может, я и доплыл бы, но как же товарищи?..
А вода все прибывала. Она доходила нам уже до икр. В это время из кабины управления вылез бригадир.
— Слушайте, друзья, — с усмешкой обратился он к нам, — в кабину уже просачивается вода.
Мы ожидали, что он скажет еще.
— Моторы пока не работают. Но мне нужно сидеть там. Может быть, все-таки подадут электроэнергию. Вот почему я хочу запереться по-настоящему. Кабина закрывается герметически, только воздуха в ней хватит не более чем на час. Вы полезайте наверх, там есть две выдвижные лесенки. Поднимитесь еще на полметра повыше. Хотя меня и захлестнет водой, но я потом выскочу. Мы будем перестукиваться. Когда нужно будет остановить литостат — разумеется, если он пойдет, — стучите ногами. Если подоспеет помощь, пусть кто-нибудь из вас десять раз простучит мне, и я вылезу.
Он сознательно шел навстречу опасности и готов был погибнуть первым, но мы ничего не сказали. В конце концов, разница в каких-нибудь полчаса-час.
Машинист скрылся в кабине и плотно закрыл дверь, а мы полезли наверх и разместились на выдвижных лесенках. На одной лесенке устроились Лида и я, а на другой, метрах в шести от нас, — Гмыря.
Скоро вода затопила задраенный люк, ведущий в кабинку машиниста. Теперь мы были с ним разъединены. Только трубка телефона еще на палец поднималась над водой, и Гмыря время от времени пользовался ею, чтобы сказать машинисту несколько слов. Еще десять — пятнадцать минут, и техник закрыл трубку, потому что вода почти сравнялась с ее краями.
И вдруг, когда всякая связь с машинистом прекратилась, литостат неожиданно задрожал, зашевелился. Значит, электрики добились успеха.
Медленно, вряд ли скорее, чем черепаха, подземный корабль повернулся и пополз. Снова вспыхнула угасшая было надежда на спасение. Преодолевая поток, литостат двинулся по направлению к туннелю. Лампочки, светившие в туннеле, давали нам возможность ориентироваться. Но как это делал находившийся под водой машинист?
Скоро мы почувствовали, что литостат наткнулся на какое-то препятствие. Вероятно, это были вагонетки. Мощная машина со скрежетом взяла немного в сторону и снова двинулась вперед. Вода поднималась все выше и выше, и меня тревожила мысль, сможем ли мы добраться хотя бы до выемки. Не остановит ли нас наводнение раньше?
Но что-то иное остановило литостат. Он словно споткнулся и вдруг перестал двигаться. Глухое гудение электромоторов замолкло. Вокруг успокаивалась вода, взволнованная могучей машиной.
